Федор конюхов биография семья дети. Федор Конюхов: великий путешественник и скромный священник
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
На прощание он вручил нам по иконке – приложившись губами к каждой:
– Это Николай Чудотворец. Писана по моему эскизу. Такая же в космос отправилась.
Протянул с нежностью. В одной руке Чудотворец держал парусник, в другой – покоренный Конюховым мыс Горн.
В его старой книжке всякий год отмечен событием: “1953. Первый раз услышал запах сена. 1971. Первый раз меня хотели убить. 1977. Первый раз один ночевал в тайге. 1982. Первый раз рисовал обнаженную натуру…”
О Конюхове толкуют разное. Мы шли к нему, вооружившись цитатами. Среди них – реплика знаменитого яхтсмена Виктора Языкова: “Федор – личность уникальная, небеса ему прощали отсутствие профессионализма. Это можно объяснить только одним: он блаженный. Не надо его копировать”.
Вспоминать ее не стали – попав под обаяние Федора Филипповича. И вы бы попали. И вы бы забыли все скверное. У Конюхова прозрачные глаза. Говорят, люди с такими никогда не врут.
Его мастерская неподалеку от Павелецкого вокзала примыкает к часовенке. Бронзовые флотоводцы у входа. Андреевский флаг прямо на дереве. Таблички с именами погибших путешественников.
Сам Конюхов, который в декабре 2010-го был рукоположен в священники, встретил нас в рясе с могучим крестом. В комнатке живописный хаос – рюкзаки, иконы, недописанные картины. Чертежи яхт.
Говорил он, как никто, – будто в масло окуная каждое слово. “Лежить”, “идуть”, “знають”. “Квартирка”, “колбаска”, “опасненько”. Режиссер Кэмерон, опередивший с погружением на дно Марианской впадины, – для него “Камерун”. Мальдивы – “Мальвины”. И ничего с этим не поделать. Всё у Конюхова как-то по-особенному.
В минувший понедельник 60-летний Федор Конюхов улетел покорять Эверест, на который впервые взошел двадцать лет назад.
* * *
– Так как вас называть – отец Федор? Федор Филиппович?
– Федор Филиппович. Если фотографировать будете – рясу сниму. Не надо расписывать, что я священник. Мы занимаемся путешествиями. Спортом. Правильно?
– Ну да.
– Если б вы были из православной газеты – пришлось бы у Владыки брать разрешение на интервью. А что касается экспедиций – тут я никого не спрашиваю.
– Вы отправляетесь на Эверест. И, кажется, года два в России не появитесь?
– Может, два. Может, больше. Вся моя жизнь – сегодня приехал, завтра уехал. Я уж позабыл, как выглядит Красная площадь! На днях вспоминал – какая же она? Лет десять там не был.
– А в Мавзолее?
– Еще пионером, в 60-е.
– Недавно вы медкомиссию проходили. Никаких неожиданностей?
– Пока нет. Дай Бог. А то могли бы на Эверест не пустить. Он больных не прощает. Китайцы требуют справку у всех, кто старше шестидесяти.
– Вы как-то обмолвились, что каждый день пробегаете 54 километра.
– Времени нет столько бегать. Ежедневная у меня лишь молитва. Но когда бегу – укладываюсь в 7 часов 10 минут. Это не сильно быстро. Так, рысцой.
– Много людей вашего возраста покорили Эверест?
– Человека три. Я там впервые побывал в 1992 году. Поднимался со стороны Непала, Гималаев. А теперь пойду со стороны Тибета. Меня часто спрашивают: “Зачем тебе это? Какие цели, задачи?”
– Что отвечаете?
– Да просто люблю я Эверест! Соскучился по нему. Двадцать лет назад я был спортсменом, а сейчас все иначе. Нравится – иду. Не нравится – я бы не пошел. Такой возраст, что подчиняюсь одному Господу Богу. Телевизор у меня не выключается – смотрю день и ночь документальные фильмы про Эверест.
– Настраиваетесь?
– Да. Вот этот фильм про команду новозеландского гида Рассела Брайса. Он мой ровесник, 11 восхождений на Эверест.
– В сентябре на верблюдах пересеку пустыню Гоби с востока на запад. Две с половиной тысячи километров за восемьдесят пять дней. Будет у нас с товарищем из Южной Кореи шесть верблюдов. На двух – мы, еще четыре с поклажей. В апреле 2013-го отправлюсь на собаках к Северному полюсу.
– Масштабно.
– После этого, надеюсь, за три месяца пройдем всю Гренландию с севера на юг. Так делал великий японский путешественник Наоми Уэмура. А осенью на весельной лодке поплыву через Тихий океан.
– Десять лет назад на весельной лодке вы пересекли Атлантический океан. В чем разница?
– Прежде лодка была семь метров, сейчас – десять. Атлантический маршрут три тысячи миль, Тихий океан – восемь тысяч. Тогда управился за сорок шесть дней, в Тихом буду плыть сто шестьдесят. Если не отыщется генеральный спонсор, лодка пойдет на частные средства моих друзей из Челябинской области.
– Что за друзья?
– Путешественники-любители. Романтики. А экспедицию на Эверест финансирует Современный гуманитарный университет, там замечательный ректор. 76 лет, геолог по образованию. Сам подняться уже не может – так решил меня поддержать. Деньги даются под научную программу – им интересно, как будет себя чувствовать мое сердце. Обвесят датчиками, и вся информация автоматически начнет поступать в университетскую лабораторию.
– В чем коварство Эвереста?
– Все горы коварные. Эверест нужно уважать. Как в Святом Писании: “Если ты находишься здесь телом, но не находишься духом – сие бесполезно”. Когда забивал крючья в эту гору – до меня дошло: надо созреть духовно, чтоб молотком по нему стучать. Чтоб у тебя было право вбивать крюк в Эверест.
– Эверест – он живой?
– Конечно. Весь мир живой. Раньше мне, молодому, было сложно путешествовать. Слишком много тщеславия. С трудом переносил одиночество. Попробуйте провести сто дней без общения. Или двести, как в первых моих кругосветках. Не было ничего тяжелее одиночества! А сегодня я понял: нету на земном шаре одиночества. На Земле все живое. Тот же океан – в нем киты. Горы живые. Пустыня. В пустыне с тобой Господь Бог. И святые, которым молишься.
– Мы-то думали, вы после ста дней одиночества с веслом начинаете разговаривать.
– Никогда такого со мной не было. Я с детства верующий, чувствую Божье присутствие. Что ж мне с веслом говорить? Это вопрос настроя. Если б меня забросили в океан неизвестно на сколько – крыша и впрямь могла поехать.
– Как настраиваться?
– Я всегда настраивался на большее. Вот сооружали мне первую весельную лодку – я готовился к ста дням в океане. Хоть было предчувствие, что управлюсь дней за семьдесят. А пробыл сорок шесть. С яхтой точно так же. Я же знаю – земной шар крутится, в нем двадцать семь тысяч миль. За двести дней закрою круг и вернусь к людям. Всё!
– Вы писали в дневниках, что временами подкрадывалось безумие.
– Бывало. Но борешься, уходишь от безумия… Дневники – вещь откровенная, потому и написал.
– А водочку вы пьете?
– Не-е, она горькая. Мне бы что-нибудь сладенькое – шампанское, вино. В экспедиции обычно беру коньяк, разведенный со спиртом, и добавляю мед – чтоб послаще было. А сейчас обязательно в дьюти-фри куплю по бутылке коньяка и виски. В Катманду опасненько – грязь кругом, антисанитария. Перед завтраком непременно стопочку употребить надо. Я и в Эфиопии так делал.
– Если высоко в горах накатить – наверное, со стопки унесет?
– Там уже никто не пьет. Даже воду еле-еле в себя вливаешь. А она противная-препротивная, тебя выворачивает. Про еду на такой высоте и говорить нечего. Кислорода не хватает – и организм отказывается принимать пищу. Она не усваивается – камнем лежит. Поэтому, когда идешь на последний штурм, возьмешь с собой конфетку про запас, и всё. Я вообще-то человек закаленный, неприхотливый. Когда в 1989-м шли к Северному полюсу и закончились продукты, снег кушал! Убеждал себя, что есть в нем какие-то питательные вещества. Опять же все от настроя зависит. По молодости я и морскую воду пил.
– Фу, какая гадость.
– Так полезная! Витамины! От одной и той же пищи, как и от дистиллированной воды, устаешь. Хочется разнообразия. В долгом путешествии глоток-другой морской воды не повредит. Можно и в суп добавить.
* * *
– Говорят, на Эвересте много трупов.
– Он ими завален. Тела не разлагаются – превращаются в мумии, усыхают от солнца. Лежат почерневшие. На Эвересте тепла нет, летом минус 20, зимой – минус 40. Никаких мух.
– Что ж тела не снимают?
– Это так сложно – вы не представляете! Необходима специальная экспедиция, колоссальные деньги. Человек сам едва поднимается – а еще кого-то тащить на себе?
– Вы опытный. Сразу понимаете, из-за чего этот альпинист погиб?
– На Эвересте гибнут из-за сердца. Дыхалка, отек легких.
– Срывается мало кто?
– Да, срывы – редкость. Такой маршрут, что идут профессионалы. В какой-то момент начинается то, что альпинисты называют “зоной смерти”. На высоте восемь – восемь с половиной тысяч метров не знаешь, как поведет себя организм. Пойдешь раньше времени, не акклиматизировавшись, – плохо. Пересидишь – тоже плохо.
– Как правильно?
– Больше двух суток на высоте находиться не стоит. Единицы выдерживают около четырех. Я, кстати, встречался с нашей альпинисткой, вернувшейся с Эвереста. Фамилию называть не буду. Спросил: “Почему бы тебе не стать первой женщиной в России, поднявшейся на 14 восьмитысячников?” Она усмехнулась: “Федор, я раз поднялась – и некоторых друзей в записной книжке уже смутно помню. А через 14 восхождений перестану узнавать мужа и детей…”
– Шутила?
– Нет. При недостатке кислорода клетки головного мозга отмирают. А на восьми тысячах метров и выше с кислородом беда. Голова немножечко “плывет”, и проблемы с памятью после Эвереста – обычная история.
– Вы тоже на себе почувствовали?
– Разумеется. Постепенно все восстанавливается – но не до конца. Имена помнишь, а вот стишки какие-то забываются напрочь. Вообще на Эвересте очень тяжелый воздух. Невкусный. Идешь на яхте в океане или на лыжах к полюсу – хоть Северному, хоть Южному – и дышишь полной грудью! Воздух свежий, чистый! А в горах пахнет смертью. Не буквально, конечно – при подобной температуре трупный запах исключен. Просто обстановка такая, мертвых вокруг много…
– На ваших глазах люди гибли?
– Не раз. Часовенку рядом с мастерской я построил в память о моих погибших друзьях – моряках, альпинистах, путешественниках. Там перечислены тридцать две фамилии. Я всегда молюсь за них, за тех, кто отправляется в новые экспедиции. Все в руках Бога. К примеру, стоим вдвоем, между нами меньше метра. Вдруг с обрыва летит камень, который оба не видим. Он попадает в товарища – и тот умирает. А у меня ни царапины. Думаешь: “Почему он, а не ты? Чем я лучше? Ничем! Наоборот, он красивее, моложе, сильнее, детишек у него больше…” Как погиб Валера Кондратко? На Чукотке после экспедиции зашел последним в самолет, закрыл дверь и сел на ближайшее кресло. “Кукурузник” перегрузили так, что он рухнул сразу после взлета. Хвостом ударился о лед. Ни летчики, ни остальные пассажиры не пострадали. А Валере ручка от двери вошла в висок.
– Судьба.
– Человек был удивительный! О космосе мечтал. Готовился в отряде космонавтов… Или Саша Рыбаков. Та экспедиция к Северному полюсу складывалась мучительно. Авиация не поддерживала, все тащили на себе. Наступил день, когда еда кончились. Тогда впервые по-настоящему ощутил, что такое голод. Вот и кушал снег. А организм Саши не выдержал. Он умер у меня на руках. Я обнял его, замерзающего, пытался как-то согреть. Но был уставший, сморило. Просыпаюсь – Саша мертвый.
– Экспедицию прервали?
– Нет. Пошли дальше. И дошли! А тело забрал самолет… Или взять наше восхождение на Эверест с Женей Виноградским в 1992-м. Поднялись на восемь тысяч метров – погода испортилась. Спустились обратно. Через неделю новый подъем. А за это время там все наши палатки ветром унесло. Ставить новые не было сил. Экспедиция оказалась на грани срыва. Но тут разглядели единственную палатку, которая чудом уцелела. Когда забрались в нее, поняли причину “чуда”.
– И что за причина?
– Палатка принадлежала испанскому альпинисту. Он умер – и так прижал телом, что ветер сорвать ее не мог. В этой палатке провели восемь часов. Облокотились на труп – и вспоминали всю свою жизнь, гадали, удастся ли вернуться домой. Периодически толкали друг друга в бок: “Не спи!” Спать нельзя – велик риск не проснуться. При подъеме на Эверест считается, что погибает каждый третий. Говорю Жене: “Может, этот испанец и есть третий – который уже погиб за нас?” Наверное, так и было. Все прошло удачно. И 11 мая 1992 года в 13.15 мы стояли на вершине.
– Был на Эвересте хоть один священник?
– Не знаю. Владыка Иосиф, мой начальник, спросил: “Там будут твои чада?” Да, отвечаю. “Значит, и ты должен идти. У подножия Эвереста их благословлять. А раз они идут на вершину – и ты отправляйся наверх”. В моем роду много священников. Я сам учился в духовной семинарии и мечтал священником стать. Думал, годам к 50 это произойдет, но оттягивал, оттягивал – и стал в 58.
– В декабре вам исполнилось 60. Верите?
– Не верю! Кажется, что мне лет под триста!
– Смотрю, что успел за эти годы, – ну разве к шестидесяти столько можно? Не вмещается! И как-то запало мне в голову число триста. Вот оно подходящее.
– Пенсию оформили?
– Да, как положено. В метро бесплатно прохожу. Пенсия моя – 6355 рублей.
– Что-то маловато.
– Мне дополнительные “московские” не платят. Я же в двух институтах на полставки работаю, профессор. В транспортной академии преподаю безопасность судового мореплавания. Если уволюсь – буду тысяч девять получать.
– По Москве на метро передвигаетесь?
– Да, так удобнее. Хотя машина есть.
– Какая?
– Патриотичная. УАЗ-“Патриот”. Дают знакомые из дилерской компании. Через два года возвращаю. Но сам за рулем редко. Меня и в Москве-то почти не бывает.
* * *
– Когда-то вы планировали на 2012 год погружение на дно Марианской впадины. Но кое-кто вас опередил.
– Я за Камеруна порадовался…
– За Джеймса Кэмерона, режиссера?
– Ну да, Камеруна. Нестандартный такой человек. На батискаф ушло семь лет и семь миллионов долларов. Адекватная сумма. Это в России предела нет – если б затеяли проект, начали бы со ста миллионов… Я сидел и думал: наш бы Бондарчук не погрузился. А Камерун и за собственные деньги построил бы.
– После “Аватара”-то Кэмерон что угодно построит.
– И у нас могли бы построить. Что такое – семь миллионов? А батискаф его, по-моему, из угле-пластика. Легкий, маленький. На торпеду похож.
– Вы “Аватар” смотрели?
– Да. Мне как художнику нравится. Я все фильмы смотрю глазами художника. Сюжет не имеет значения – мне интересно, как поставлено. Какая картинка. Как смонтировано. Какие краски. Вот гляжу на Пикассо – меня не все трогает. Или Николай Рерих.
– Что Рерих?
– Очень люблю его как художника, писателя, путешественника. Но философия Николая Константиновича меня не трогает.
– Так ваша затея с Марианской впадиной жива? Или после Кэмерона и не хочется?
– А для меня не важно сделать что-то первым. В Марианской впадине побывало пока три человека. Вот было бы здорово, если б Камерун на Луну полетел! Уверен, осилил бы. Причем полетел бы именно частным образом – как сделал это с Марианской впадиной. Я вам вот что хочу сказать. В 70-80-х годах одиночек всерьез не воспринимали. Твердили, такой человек не вписывается в наш образ жизни. Или его в психушку стоит забрать. Все изменил Уэмура.
– Как?
– В 1978-м открыл эру одиночек. Доказал: одиночка способен делать то, что не сделаешь командой. Один поднялся на Эверест, один шел к Северному полюсу. Весь мир ему поражался. Но долго никто не решался повторить. Только в 1986-м француз Жан-Луи Этьенн один добрался до Северного полюса. А в 1990-м пошел уже я.
– Легенд про вас много. Кто-то считает, – вы небогатый человек. Кто-то думает, что Федор Конюхов – миллионер.
– Я очень богатый! Я позволяю себе то, что мало какой миллионер позволит. Это огромное богатство. Сижу и думаю – через несколько дней увижу Эверест! Потом пойду на собаках по пути Уэмуры, моего милого учителя и идеала! Дальше поплыву через весь Тихий океан! Сидел у меня как-то один губернатор, миллиардер. Камерун по сравнению с ним – ничто. Что-то говорил: “Мы тоже будем спускаться…” А я вижу – никуда, дорогой мой, спускаться ты не будешь. Деньги тебя захлестнули, семь миллионов на мечту не отдашь.
– Жалко вам таких людей?
– Да. Думаю: так всю жизнь и проболтается. Вот был у меня Зеленин, бывший тверской губернатор. Олигарх. В то время мог построить яхту, о которой я мечтаю, – чтоб обойти вокруг света за восемьдесят дней, поставить мировой рекорд. Сделать Россию океанской державой. Речь шла всего-навсего о 10 миллионах евро.
– При чем здесь Зеленин?
– Он тогда был президентом федерации парусного спорта. Не сделали. Сейчас он и не президент федерации, и не губернатор. А Камерун сделал! Как не уважать такого человека?! Вот вы, ребята, наведываетесь к олигархам наверняка чаще меня. Наведываетесь?
– Случается.
– В домах на Рублевке нет счастья. И не может быть. Богатство – это скука. Я за этих людей молюсь. Как в Священном Писании сказано: “Молитесь за обижающих, проклинающих и ненавидящих вас”. Меня не обижают и не проклинают. Так что за них тем более надо молиться.
– Вы ведь брали в напарники богатых людей – на коммерческой основе.
– Есть такое. Но это друзья. Вот стоит у меня яхта в Австралии, она прошла Антарктиду. Понятно, нужно перегонять в Европу и ремонтировать.
– Дорого?
– 130 тысяч долларов. Так я собрал друзей из среднего бизнеса, восемь человек скинулись по 15 тысяч. Поплыли, вместе прошли мыс Горн. И один сказал мне: “Я так счастлив – все это увидел! А до этого был на Мальвинах…”
– Мальдивах.
– Да. Был на Мальвинах с женой. Я засмеялся. Он кивнул: “Правильно, Федор, смеешься. Две недели мы отдыхали, те же деньги потратили, и все время в ссорах…”
– Смешно.
– А иначе на Мальвинах нельзя. Чтоб с женой две недели – и не ссориться. Человек от безделья начинает маяться. А мои экспедиции недорогие. Выйдем на улицу – стоят такие джипы! Они побольше, чем весельная лодка стоят! А что такое – джип? Ударили его разок, разбили – и всё. Нету джипа.
– Золотые слова. Вы однажды сказали, что из каждой экспедиции возвращаетесь с долгами.
– Экспедиция не может быть без долгов. Например, академия платит китайцам за мое восхождение. Но туда приеду, и начнется – фонарики, батарейки, продукты… Никакой зарплаты от спонсора мне не надо. Это грех – за Эверест получать премии или медали. Сам Эверест или мыс Горн – уже награда. Так и накапливаются долги.
– Загранпаспорт меняете ежегодно?
– Вот это смешная история. У меня недавно сорвалась любопытная экспедиция в Индию. Собирались проехать через дом Рериха, лже-могилу Иисуса Христа в Кашмире. Возвращается паспорт из индийского посольства – всем открыли визу, кроме меня. Нет, говорят, места, куда ставить. Паспорт еще годен, а страницы все использованы. Парни улетели, я остался.
* * *
– Со спонсорами вы работаете виртуозно. Отказы редки.
– А я вас научу. В 70-х зашел в рыбный порт Находки. Что-то просил на экспедицию. Передо мной другой проситель. Директор его спрашивает: “Ты на чем приехал? Какая машина?” – “Японская” – “А у меня советская. И еще должен тебе помогать. Вон Федор денег хочет – так пешком явился…”
– Разумно.
– Я это запомнил. Если просишь деньги на экспедицию – не стоит выделяться. Да и посмотрите – вокруг меня разве роскошь? Я живу не ради своего блага – ради экспедиций. Ради мечты. Ради идей. Без этого не смогу. Для чего тогда жить? Чтоб иметь машинку, квартирку, колбаску, пивцо? Одну и ту же работу с девяти до шести? Господи, какая скука! Я всегда живу будущим. Будущей экспедицией, будущей встречей с друзьями. Будущими картинами. Книгами. Планами. Прошлым жить не люблю: “А вот помнишь… А вот было…” Мне это уже не интересно. Ну было и было. Лучше подумать о том, что впереди. Мне даже картины больше всего нравятся те, которые еще не нарисовал. Но они созданы у меня в голове. Нарисовал – значит, высказал себя. А тут ходишь, размышляешь, предвкушаешь, в любую секунду можешь что-то поменять. Так же и с экспедициями.
– У вас семья, детишки. От жены упреков не слышите?
– Никогда! Разве что перед очередной экспедицией скажет: “Плохо, что ты снова надолго уезжаешь”. Ирина – доктор наук, профессор. С голоду мы все-таки не умираем. Я в двух местах преподаю, пишу картины, плюс пенсия. А особняк мне ни к чему, из любого подвала могу сделать мастерскую. У меня прежде и был подвал, хоро-о-шенький…
– Почему распался ваш первый брак?
– Люба с 90-х годов живет в Америке. Городок Беллингхэм – побратим Находки. Она тоже художник, у нее своя галерея. Вышла замуж за богатого человека. В те годы многие уезжали за границу. И мне предлагали остаться в США, Австралии. Однако я себя вне России не представляю. Сами посудите – ну какой из меня американец? Или австралиец? К тому же охватывает жуть от одной мысли, что умру за границей. Не знаю, задумывается ли об этом моя первая жена? А мне действительно страшно, что снесут на погост в чужих краях. Пусть буду на паперти сидеть – но на родной земле. Где жили мои предки, люди верующие, православные. Я совсем не против других религий. Не человек их создавал – так, видимо, угодно Богу. Потому что была бы на свете одна-единственная религия – люди пошли бы вразнос!
– Вы полагаете?
– Конечно! Не было бы сдерживающих факторов. Представьте – стали бы все христианами. Да мы бы так распоясались! А чтоб этого не случилось, Господь и болезни посылает. Ох, что без них люди творили бы! Ели бы все подряд, дрались бы, воевали… А болезни усмиряют нас в своих грешных желаниях.
– Мощи Андрея Первозванного и сейчас с вами?
– Они всегда со мной. Вот здесь, внутри креста. Крест, между прочим, особый – Николая Конюхова. Брата моего деда, он был священником. В 1918 году большевики замучили его до смерти. Сперва на морозе обливали водой, а после пустили пулю в лоб. Крест сорвали – наверное, думали, в мощевике какие-нибудь ценности спрятаны. Родственники сохранили – и мне передали. Видите, раньше большие кресты носили – нынче делают поменьше. Священники жаловались – дескать, тяжело носить. Прежде почему-то этого не боялись, не тянул крест…
– Вас трудно представить без бороды. Когда в последний раз ее сбривали?
– Лет в 25. Требовалась новая фотография в паспорт. А при советской власти для этого обязательно приходилось сбривать бороду. В семейном архиве сохранился снимок – годовалый Оскар, и я без бороды. Сын смеется: “Хоть увидел, какой у тебя подбородок”.
– Самый известный человек, который покупал вашу картину?
– Боб Хоук, премьер-министр Австралии. Тут вопрос в чем – мои картины покупают обычно коллекционеры. А коллекционер знает искусство, он не переплатит. Ты много попросишь – он посмеется: “Говори-говори, да не заговаривайся…”
– Премьер к вам сюда приезжал?
– У меня были выставки в Австралии.
– Что выбрал?
– Графика, северная работа. Или склон Эвереста, не помню… Давным-давно на выставке в Канаде подошел ко мне один из вице-президентов компании “Макдональдс”: “Картины мне нравятся, но хотелось бы посмотреть ваши наброски. Дорожная тетрадь сохранилась?”
– И?..
– Был у меня дневничок с набросками. Вот он, глядите. Папиросная бумага. Купил в Катманду, на Эверест с ним забирался. Увидел яка – нарисовал. Вот описываю, как мост переходим, градус такой-то… Канадец листал-листал, потом воодушевился: “Покупаю!” И так мне жалко стало этот альбомчик, что не продал. Даже торговаться не пожелал. Да и сколько за него дал бы? 500 долларов, 800?
– Рекорд – за сколько ушла ваша картина?
– 7-8 тысяч евро. Последнюю работу выставили на аукционе за полторы тысячи долларов, а продали – за 90 тысяч рублей. На эти деньги я приобрел снаряжение для Эвереста. Как раз хватило.
– Что за картина?
– Гора Аконкагуа. Человека, далекого от искусства, мои картины не тронут. Его интересует другое. Например, эту картину начал писать у подножия Аконкагуа, потом ее везли погонщики мулов. Она вся потрепанная. Рамы нет. Нужна такая картина человеку с Рублевки?
– Обижаетесь, если не хотят вашу экспедицию финансировать?
– Никогда! Сын подтвердит. Значит, что-то мы неправильно делаем, если людям неинтересно. Мертвый проект – и двигать его бесполезно.
– Восемьдесят дней вокруг света под парусом – проект не мертвый?
– Не удается пока яхту построить. Выходит, страна не созрела. Как и с Марианской впадиной. Вот мои французские друзья на тримаране обошли вокруг света за сорок дней – я радуюсь за человечество. Как Уэмура говорил о самом себе – “расширяю планку человеческих возможностей”. Я шел к Полюсу – ох, как мне было тяжело. Упаду, сил никаких, надо мной небо все в звездах – и думаю: “А Уэмура тринадцать лет назад дошел. Он был первый, и снаряжение хуже…” Встаю и шагаю дальше.
– Небо в звездах. Как романтично.
– Помню, в 50-е запустят спутник в космос – а бабушка моя восклицает: “О, масло полетело”. По радио передали – масло на орбиту вывели. Проверяли, что с ним станется. И бабушка решила: раз в магазинах его нет – в космосе будут выращивать. Недавно об этом вспоминал.
– Был повод?
– Шел на яхте вокруг света. У меня GPS, лежу, изучаю свои координаты – и думаю: “Э-э, бабушка, не права ты была. Правильно мы делали, что масло в космос запускали”. За счет космоса я и с Эвереста буду по спутниковому телефону разговаривать.
– Где самые красивые закаты?
– Очень красивые в пустыне, полярных льдах, Антарктиде… На том же Эвересте. Часто было желание, как у художника, – остановить мгновение. Да и в Москве красивые – но мы этого не видим, заняты другим. В первых кругосветках мне закаты пропускать было никак нельзя.
– Почему?
– Только по ним погоду предсказывал на следующий день. Как солнце сядет – такая и будет. До сих пор по привычке смотрю, проверяю тот прогноз погоды, который мне прислали.
* * *
– С сомалийскими пиратами сталкивались?
– Бывало. Первый раз – когда с Сейшельских островов перегоняли яхту Вадима Цыганова, мужа и продюсера певицы Виктории. Сопровождал нас военный корабль, плюс на борту было три морских пехотинца с оружием. Но пираты, которые сейчас фактически весь Индийский океан держат в страхе, все равно попытались взять яхту на абордаж.
– Как это происходит?
– Военный корабль не может идти прямо рядом с нами. Двигатель греется. У нас-то скорость 5-6 узлов, у него – в два раза больше. Поэтому он обгонит миль на десять, поворачивает, возвращается. Так кругами и ходил. Причем до Омана нам никак не могли перекинуть на борт пехотинцев – были сплошные шторма. Пересадили, когда зашли в порт на ремонт. У них с собой автоматы, ручной пулемет и “мухи” – гранатометы. И вот, в два часа ночи командир корабля по рации сообщает: “Федор, видишь пять точек на локаторе? К вам приближаются”. А у меня локатор маленький. Присмотрелись – действительно. По одну сторону с ревом несутся три катера, по другую – два. А корабль, как назло, далеко-о-о. Но оттуда начали стрелять трассирующими пулями – чтоб привлечь внимание пиратов.
– А пехотинцы?
– Они тоже палили из пулемета и гранатомета. Но закон запрещает им сразу стрелять в людей. Даже в пиратов. Сначала нужны предупредительные выстрелы. Вот они и долбили поверх голов. Правда, делали это с такой яростью, что за пару минут всю палубу завалило гильзами.
– Пираты отвечали огнем?
– Воздержались. Увидев, что на них огрызаются, развернулись и ушли. Второй раз видел их в Эфиопии, которая граничит с Сомали. Мы шли по пустыне на верблюдах в сопровождении шестнадцати вооруженных человек. Среди них двое – из охраны эфиопского президента. Мужички там простые, если что – тут же бьют на поражение. Никаких предупредительных выстрелов. Поэтому сомалийцы соваться к нам быстро раздумали.
– Животные вас атаковали часто?
– Не без этого. Тяжелее всего пришлось в 2009-м, когда в Монголии укусил клещ.
– Энцефалит?
– Еще хуже – боррелиозный. Целый месяц лечился. Был на грани. Но снова обошлось.
– Кирсан Илюмжинов рассказывал нам, как встречал инопланетян. Вы – не встречали?
– Думаю, Илюмжинов действительно их видел. Но он буддист. А я – православный. Считаю, все, что нас окружает, создано Богом. Включая НЛО и прочие явления, которые пока не разгаданы. Ничего, придет время – все узнаем. Вот лет двести назад люди понятия не имели, что такое молния…
– Из последнего – что поразило вас?
– В 2010-м патриарх эфиопский отвез меня в уникальный храм. Он без крыши – но ни одна капля дождя туда не попадает. Триста километров от Аддис-Абебы, горная долина. Стоит с XIII века, а прежде на этом же месте были другие храмы, самый древний – еще до нашей эры. Вот как объяснить? За стеной льет как из ведра, а внутри – сухо. То ли место намоленное, то ли изначально по какой-то причине осадков там никогда не бывает. Люди увидели – и решили именно на том участке земли построить храм. Где грань этого чуда? Впрочем, много рассуждать на такие темы ни к чему.
– Почему?
– Люди по-разному воспринимают. Вот Илюмжинов решил рассказать откровенно о контакте с инопланетянами – а некоторые смеются. Хотя, уверен, кто-то об этом даже больше знает – но молчит.
– Вы же знакомы с бывшим президентом Калмыкии?
– Да, встречались во время экспедиции на верблюдах по Великому шелковому пути. Прилетаем в Элисту, нам говорят: “В четыре утра – на прием к Илюмжинову”. Я подумал – ослышался. Уточняю: “В четыре часа дня?” – “Нет-нет, утра”.
– Оригинально.
– Ладно, в гостинице завели будильники, приехали, – а в приемной полно народа! Ждут Кирсана Николаевича. Нас увидел, проводил к себе, чаем напоил. Рассказывал: “В восемь утра прилетит самолет – и отправлюсь в Англию”. Оказывается, для него это стандартный график. Мог всю ночь людей принимать, а утром куда-то улететь. Думаю: “Когда ж он спит?!”
– По словам Илюмжинова, четырех часов сна ему хватает. А вам?
– Не всегда. Хотя тоже сплю мало. Ложусь не раньше двенадцати. С двух до четырех просыпаюсь, чтобы помолиться. Дома к этому давно привыкли. Потом прикорну, а часов с шести – уже на ногах.
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
Конюхов Федор Филиппович – человек, чьей профессией стали путешествия. Конюхов Ф.Ф. наверное, самый известный из представителей этой профессии в современной России.
Федор появился на свет в декабре 1951 года в Запорожской области. Его отец был помором архангельской области и, конечно, был связан с мореходством.
В армию Федор был призван на Балтийский флот. Дедовщина процветала и однажды молодой солдат вынужден был защищаться от «дедов». Конечно, продолжать службу в этом месте не было возможности и Федор решил отправиться во Вьетнам, где выполнял функции матроса при доставке боеприпасов одной из воющих сторон.
Впоследствии Федор использовал свои навыки во время учебы на профессионального щтурмана-навигатора. Так же обучился профессии резчика-инкрустатора и получил духовный сан.
Федор делится своим опытом путешествий и жизни, рисуя картины – он состоял в Союзе Художников. Описывает свои похождения в книгах – на сегодняшний момент он автор 9 трудов.
Федор уже пять раз обогнул земной шар. Для этого он использовал разные типы плавучих средств. Одно путешествие проходило на весельной лодке. Наверное, это был более взрослый опыт, так как в 15-летнем возрасте подросток уже пересекал Азовское море так же на лодке.
Первые, пробные, путешествия Конюхов совершал не в одиночку. Все последующие старался выполнять «соло». Да и многие попутчики, сначала соглашавшиеся на совместное путешествие, впоследствии отказывались, считая замыслы Федора экстремально опасными. Одно из немногих групповых восхождений – это покорение Джомолунгмы.
Последующие экспедиции проходили с целью ответа на ряд научных вопросов. Это изучение работы ряда медицинских препаратов, способов питания в экстремальных условиях. Так же испытывает системы жизнеобеспечения и аварийного спасения.
Федора финансово поддерживает ряд как государственных институтов, так и частные компании.
За путешествиями Федора внимательно следит жена Ирина. Имеет троих детей и пятерых внуков.
Достижения Федора Конюхова:
Более сорока путешествий. Ряд из них уникальны и до сих пор не повторены никем.
Побывал на всех пяти экстремальных полюсах Земли.
Установил несколько мировых рекордов, связанных со скоростью пересечения океанов.
Испытал и показал, какие возможности имеет человеческий организм, поставленный в экстремальные условия.
Автор более чем 3000 художественных произведений. Часть из них является предметом коллекционировании.
Передает свой опыт выживания в экстремальных условиях, работая в лаборатории дистантного обучения.
Имеет восемь престижных, в том числе международных, наград.
Даты из биографии Федора Конюхова:
1951 г., 12 декабря появился на свет в Запорожской области
1990 г. первое путешествие на Северный полюс, совершенное в одиночку
1988 г. награжден орденом Дружбы Народов
1995 г. путешествие на Южный полюс
2010 г. получил духовный сан
Интересные факты Федора Конюхова:
Имеет коллекцию подарков, полученных за свои путешествия. Так, С.Миронов преподнес путешественнику минерал, найденный собственноручно.
Является почетным жителем нескольких городов.
Очень редко, но снимается в рекламных роликах.
Есть несколько соревнований для подростков, названных именем путешественника.
Живет в экстремальных условиях между путешествиями в Приморском крае. Может переносить экстремальные для обычного человека холод и жару.
В 2001 году во время плавания возникло острое заболевание почек. С помощью дистанционных консультаций врачей удалось купировать острый процесс, и путешествие было закончено.
Легендарный путешественник Федор Конюхов во время кругосветки на воздушном шаре «Мортон» практически не спал. Все 11 дней и 8 часов ему постоянно приходилось следить за движением, контролировать многочисленные приборы, которые заняли почти все пространство гондолы. На сон просто не было времени.
Задолго до полета он оттачивал старую монашескую технику бодрствования. Техника довольно проста: монах брал двумя пальцами тяжелый ключ, а когда засыпал, то ключ падал, с грохотом ударяясь о землю. За те секунды, пока падал ключ, монах успевал выспаться. Во время полета вместо ключа Конюхов использовал железную ложку. И только после приземления он позволил себе проспать целых пять часов.
За всей эйфорией вокруг теперь уже легендарной кругосветки отошел на второй план тот факт, что Федор Конюхов — православный священник, возведенный в сан протоиерея (старший иерей). В обычной жизни отец Федор, как и все батюшки, совершает требы и таинства: венчает, крестит, отпевает, исповедует, служит литургии, обращается с проповедями.
В интервью РП он признался: «Я всегда свои детям и прихожанам в церкви во время проповеди напоминаю о том, что надо быть романтиком». По мнению отца Федора, Церковь для человека — это корабль в житейском море. Здесь люди спасают свои души. Его девиз: «Назло всем бедам и тревогам я не один в пути — я с Богом». Он свято верит в то, что все трудности путешествий ему помогает преодолевать Бог.
Последняя кругосветка тоже не обошлась без Божьего промысла и помощи. Когда на финальном отрезке путешествия шар стало относить в сторону Арктики, сломалась печка: ветер затушил горелки, и температура в гондоле опустилась ниже -30 градусов. Вода и еда превратились в ледяные камни. Только чудом Конюхову удалось поймать воздушный поток, которой понес шар к месту старта, и снова зажечь горелки. Только вот вода и еда так и не оттаяли — их пришлось выбросить за борт как ненужный балласт.
Еще несколько дней отец Федор проведет в Австралии: необходимо решить массу организационных вопросов, связанных с переправкой гондолы и воздушного шара на родину. Перелет домой отнимет еще сутки. Но, оказавшись на родной земле, он обязательно отправится в Свято-Алексиевскую пустынь, которая находится в селе Новоалексеевка Ярославской области. В этой обители у отца Федора есть своя келья. В отсутствие хозяина туда пускают многочисленных паломников, которые, например, могут увидеть над его рабочим столом, у окна, лично написанную отцом Федором икону Николая Чудотворца, у которого в руках парусник и мыс Горн — самая южная точка экспедиций путешественника.
Свято-Алексиевская пустынь — место уникальное. Сейчас здесь насчитывается несколько сотен насельников, живущих исключительно за счет подсобного хозяйства и частных пожертвований. При монастыре есть прекрасная библиотека, музей, в котором более 20 тыс. экспонатов, в том числе подаренных отцом Федором, а также иконописная мастерская. В обители расположен приют для детей-сирот — под руководством насельников монастыря они участвуют в летних археологических раскопках в Крыму и помогают составлять музейную коллекцию. В 1996 году открыта православная классическая гимназия имени протоиерея Василия Лесняка, в которой преподает отец Федор. С 2001 года при монастыре действует кадетский корпус для воспитания будущих солдат, где с пятого класса дети изучают тактическую и огневую подготовку.
Все они ждут возвращения отца Федора из Австралии. Ждут его рассказов и совместных молитв перед святынями, которые сопровождали отца Федора во время кругосветки. У них появится возможность приложиться к кресту-мощевику, в котором хранится более 60 частичек мощей, в том числе преподобной Марии Египетской, преподобного Григория чудотворца Печерского, святого праведного Федора Ушакова, частица Тернового венца, Древа Креста Господня, а также к образу Божией Матери «Путеводительница», написанной афонскими монахами и подаренной Конюхову президентом компании «Мортон» Александром Ручьевым.
Для отца Федора Свято-Алексиевская пустынь — место, где он черпает духовные силы для своих дальнейших путешествий. А впереди его ждут очередные фантастические рекорды. В его планах подняться в стратосферу на высоту 25 километров, чтобы увидеть своими глазами, как земля действительно «сгибается», и опуститься в Марианскую впадину, самую глубоководную точку мирового океана — 11 022 метра. На вопрос, зачем он это делает, отец Федор бесхитростно отвечает: «Чтобы проложить дорогу другим».
Напоминаем, что у вас есть уникальная возможность от всей души поздравить мирового рекордсмена, героя Федора Конюхова Филипповича, оставив свои горячие пожелания в его личной ленте на нашем сайте: http://goo.gl/Dalhyo.
В селе Чкалово (Троицкое) Приазовского района Запорожской области, Украина.
Окончил Одесское мореходное училище по специальности "судоводитель", Ленинградское арктическое училище по специальности "судовой механик". Выпускник Бобруйского художественного училища (Белоруссия).
Служил в армии, выполнял задания командования во Вьетнаме, Никарагуа, Сальвадоре.
Федор Конюхов с детства проявлял стремление путешествовать . Первую экспедицию он осуществил в 15 лет — пересек Азовское море на рыбацкой весельной лодке. Всего совершил более 40 уникальных экспедиций и восхождений.
Конюхов — первый в мире человек, который достиг пяти полюсов — Северный географический (три раза), Южный географический, Полюс относительной недоступности в Северном Ледовитом океане, Эверест (полюс высоты), Мыс Горн (полюс яхтсменов).
Он , которому удалось выполнить программу "Большой Шлем" — покорить Северный полюс, Южный полюс, Эверест. Первый россиянин, которому удалось выполнить программу "7 Вершин мира" — подняться на высочайшую вершину каждого континента.
Среди последних путешествий Конюхова — тихоокеанский переход на весельной лодке от континента до континента (2013-2014), установление российского и мирового рекордов по продолжительности полета на тепловом аэростате "Бинбанк" (март 2015, январь 2016), совместная экспедиция с Виктором Симоновым на собачьих упряжках "Онежское Поморье 2016" (февраль 2016).
23 июля 2016 года Конюхов установил мировой рекорд одиночного кругосветного путешествия на воздушном шаре, обогнув Землю за 11 дней.
Конюхов — действительный член Российского географического общества.
Он написал более трех тысяч картин, участник российских и международных художественных выставок. В 1983 году Федор Конюхов был принят в Союз художников СССР, с 1996 года состоит в Московском союзе художников (МСХ) в секции "Графика", с 2001 года — в секции МСХ "Скульптура".
Академик Академии художеств РФ.
Конюхов — автор 17 книг , член Союза писателей РФ. Среди его произведений — "Гребец в океане", "Дорога без дна", "Сила веры. 160 дней и ночей наедине с Тихим океаном", "Мой путь к истине".
C 1998 года Конюхов возглавляет лабораторию дистанционного обучения в экстремальных условиях (ЛДОЭУ) Современной гуманитарной академии.
23 мая 2010 года в Запорожье Конюхов был возведен в сан диакона епископом Запорожским и Мелитопольским Иосифом.
В праздник святителя Николая Чудотворца, в Свято-Никольском храме Запорожья епископом Запорожским и Мелитопольским Иосифом он был рукоположен в священники.
Федор Конюхов был удостоен различных наград. Он был за вклад в защиту окружающей среды, является обладателем приза ЮНЕСКО "За честную игру".
В 2014 году Конюхов был награжден золотой медалью имени Н.Н. Миклухо-Маклая Российского географического общества.
«Сын за отца отвечает!»
Старший сын Федора КОНЮХОВА рассказал «МВ» о том, почему, преклоняясь перед отцом, все же не пошел по его стопам.
Оскар Конюхов с первого взгляда производит впечатление человека, который просыпается с морскими брызгами на душе. В нем нетрудно угадать опытного яхтсмена, даже если не знать, что он сын легендарного Федора Конюхова – знаменитого путешественника, художника и потомственного священника, совершившего четыре кругосветки и дважды покорившего Эверест, не говоря уже о сложнейшних переходах по снежным пустяным и дрейфующим льдам. Дети великих часто переживают, что живут в тени своих родителей. Оскар даже не задумывается об этом. И не пытается подражать отцу. Только помогает ему по мере возможностей и сил, которых порой требуется немерено. Причем и физических и моральных. К примеру, когда нужно доставить два десятка собак куда-нибудь в Гренландию…
Оскар предложил встретиться в творческой мастерской отца на Павелецкой. Никогда бы не подумала, что у Федора есть такое уютное убежище в самом центре Москвы. Второй этаж напоминает просторную каюту. Заходишь, и кажется, что с минуты на минуту отправишься в морское путешествие. Сразу представляется харизматичный кок, предвкушаешь аппетитные запахи с кухни…
А на первом этаже находится мастерская Федора и исторический музей. Федор собрал любопытные артефакты с достоверной информацией о том, где, когда и кем был найдет каждый из них, и какому кораблю мог принадлежать. Оказалось, что часть одной из мемориальных стен выложена кирпичами Храма Святителя Николая Чудотворца (Мокрого) XVI века, разрушенного еще в 1930-е… А рядышком с мастерской Федор построил маленькую часовню, опоясанную морской якорной цепью – в память о погибших путешественниках. Причем построил на собственные средства, полученные от продажи своих картин – всего за четыре месяца!
Часовня освящена во имя Святителя Николая Мирликийского Чудотворца и приписана к Высоко-Петровскому монастырю. Стены из красного кирпича, купол из дерева, покрытого жестью. В качестве окошек восемь настоящих корабельных иллюминаторов, а на фасаде таблички с именами Георгия Седова, Наоми Уемура, Юрия Подрядчикова, Питера Блейка…
– Оскар, вас ведь, наверное, тоже можно назвать настоящим путешественником, учитывая как часто вы бороздите моря-океаны, пусть и не в одиночку как ваш отец?
– Как раз напротив – я себя путешественником точно не считаю. Знаете, сейчас все кругом стали путешественниками. Все рассказывают о своих поездках, делают фотоотчеты, ведут блоги, и это здорово. Но все же то, чем занимается Федор, это совсем другое. Он ищет себя, изучает себя в разных стихиях, остается наедине с Вселенной, с Богом. Я всегда понимал, что мне нет смысла ему подражать, потому что я точно не смогу выдержать все то, что выдерживает он. Я бы просто не смог вот так странствовать всю жизнь. Я человек земной, достаточно прагматичный, и образование у меня соответствующее – экономическое. К тому же я вижу свое предназначение в том, чтобы помогать отцу, страховать его. Быть в любую минуту наготове, если понадобиться помощь. А ситуации бывают настолько тупиковые и сложные, что никто кроме сына не сможет ему помочь.
– Вы называете своего отца Федором – почему?
– Очень люблю его и восхищаюсь им. Всю жизнь пытаюсь его понять, разгадать, хотя знаю, что это невозможно. Но от этого становится еще интересней!
– Дети известных людей часто переживают, что никогда не достигнут высот своих родителей. А вы?
– Я – нет! – смеется Оскар. – Моя задача обеспечивать отца прогнозами погоды и следить, чтобы у него все было в порядке. А то ведь после первого старта перехода через Тихий океан от Чили до Австралии на весельной лодке у Федора возникли проблемы которые он сам в океане решить не мог – испортились аккумуляторы солнечных батарей. И мы своими силами возвращали лодку в порт: пришлось полностью менять всю систему энергообеспечения на борту.
– Вы уже, наверное, привыкли к опасным проектам Федора, чувство страха за него притупилось?
– К этому невозможно привыкнуть. Каждый раз когда отец отправляется в очередное путешествие мы – я имею в иду всю нашу семью – не находим себе места. Страх за него у нас есть всегда, потому что опасностей на самом деле много – это и большие корабли, и акулы. Мы конечно не думаем, что эти акулы выпрыгнут из воды и откусит поллодки, но в любом случае, даже одно нахождение этих хищников рядом, да еще в таком огромном количестве, пугает – особенно во Французской Полинезии и при подходах к Австралии. Один путешественник писал, что акула сопровождала его в течении двух месяцев, хотя однажды он все-таки решился искупаться, когда она ненадолго оставила его в покое. А Федор говорит, что не рискует опускаться в воду и все время пристегнут. Потому что несмотря на то, что дрейфующая весельная лодка движется относительно не быстро, все равно есть ветер и течение, и, находясь за бортом, не так-то просто ее догнать. Я иногда даже просыпаюсь по ночам: все думаю, как он там? Совсем один, на маленькой лодочке, посреди океана!
– А правда, как? В голове не укладывается, как можно плыть по таким огромным волнам на весельной лодке, пусть даже оборудованной по последнему слову техники! Кстати, правда, что лодка Федора не может перевернуться?
– Еще как может, потому что у нее нет киля. Просто лодка «Тургояк» спроектирована таким образом, что она в любом случае должна вернуться в исходное положение. Однако переворот лодки в океане это в любом случае ЧП, потому что могут быть повреждены приборы, могут выпасть из своих гнезд аккумуляторы солнечных батарей – каждый весом 30 кг, а всего их три. И представьте, если эти девяносто килограммов веса начнут свободно летать в пространстве – они могут сломать переборки и повредить лодку. Поэтому Федору надо всеми силами стараться не допускать переворотов. Любая волна больше двух метров – это уже серьезное испытание для такой маленькой лодки и гребца.
Федор рассказывал, что было, когда поднялись волны 4-5 метров, с таким мощными гребнями, что они накрывали лодку полностью, хотя по идее она настолько легкая, что должна была все время выплывать на поверхность. Она сделана из углеволокна и будучи пустой весит всего 250 кг! Так что даже если там запас продуктов на 200 дней – а продукты все сухие, сублимированные – то это все равно небольшой добавочный вес. Максимум еще 200 кг. Однако в реальных условиях шторма англичане, которые делали эту лодку, испытать ее, естественно, не могли, потому что в такую погоду никто в море не выходит. Но как сказал Федор, после того, как пересек экватор своего пути, все что могло поломаться уже поломалось, а то что выдержало будет работать и дальше.
Я с огромным интересом читала выдержку из телефонного разговора Федора, когда он рассказывал, что у него происходит. В тот момент он был ровно на середине пути: «Когда появится следующий тропический шторм, в каком направлении он будет двигаться, где в тот момент будет находиться лодка «Тургояк» – вот какие вопросы меня постоянно беспокоят. Фактически до 180 градуса западной долготы я буду находиться в зоне штормов и циклонов. Надеюсь, что с Божьей помощью я смогу пройти и вторую часть Тихого океана». К счастью, когда Федор все это рассказывал, его лодка мирно скользила по абсолютно гладкой поверхности океана: «Температура воздуха стремится к 30 градусам тепла, днем каюта разогревается до состояния сауны, зато ночью приятно находится на палубе, я даже сплю на улице, убрав сиденье. Волны нет, брызг нет, палуба сухая. Над головой миллиарды звезд…»
С чашечкой кофе на гребне волны
– А чем и как Федор питается в таких путешествиях? Ведь это же сколько силищи нужно, чтобы каждый день грести по 16 часов?! Просто на яхте все понятно: там тебе и кухня, и плита, и приготовить можно что угодно. А вот как все это устроено на лодке?
– Мы это тоже предусмотрели, учитывая предыдущий опыт Федора, когда он первый раз шел на весельной лодке через Атлантику 10 лет назад. Тогда место для готовки было устроено на палубе. Там был маленький кокпит, где размещалась газовая горелка, и в хорошую погоду Федор мог что-то себе приготовить. Но в океане всегда есть ветер, волна, сырость. Поэтому горелку вечно заливало, она работала плохо, и в новом проекте мы решили этого избежать. Поэтому оборудовли все в самой каюте, где Федор спит. Сделали там сделали небольшую нишу, где находится та же самая газовая горелка и те же самые примусы, которые берут альпинисты в горы, только слегка модицифированые – снизу прикручивается газовый балончик. Так что Федор может готовить, независимо от дождя и ветра. Главное, чтобы не было волн, иначе довольно опасно что-то варить или даже разогревать. Кроме того лодка может лечь на борт и есть риск вылить на себя все горячее содержимое кострюли или чайника. Поэтому в основном Федор питается как космонавт – энергетическими батончиками. А перед штормом заправляет несколько термосов горячей водой, кофе, горячим шоколадом и, как правило, ему этого хватает на несколько суток.
– Представляю как приятно попить кофейку посреди волн!
– Иногда штормит так, что даже из специальных кружек ничего не выпьешь. Да и не до того, если честно. Там думаешь, как бы выжить, как бы лодку не перевернуло. Так что не до кофейка! Хотя у нас есть такие фотографии (правда, не на весельной лодке), когда Федор во время кругосветки на макси-яхте «Алые паруса», длиной 25 метров и шириной семь, попивает кофеек и любуется бушующим океаном. Отец говорил, что очень радовался тогда, что идет в одиночку на такой большой надежной яхте и нет ни малейшей опасности перевернуться.
– А другие-то согревающие средства у Федора с собой имеются?
– Ну наверное, как же без этого, – смеется Оскар. – Но запас их в любом случае ограничен
Молиться в океане
– Расскажите, как все-таки ваш отец пережил тот жуткий первый шторм в нынешнем путешествии из Чили в Австралию, когда его маленькую лодочку едва не перевернуло? Об этом так много говорили в новостях…
– Да как… Молюсь, говорит, все время, чтобы лодка не развалилась, чтобы океан успокоился, отпустил… Каждый борется со стессом по своему. Федор с помощью молитвы. Когда журналисты спрашивали, комфортно ли он чувствует себя в городских условиях, Федор говорил: «В общем-то, комфортно. Но все равно стараюсь побыстрее уйти в путешествие. В городах все заняты делом, а я как бы лишний. Приезжаю, что-то рассказываю, а все работают. А когда я в море, я знаю, что я на своем месте!»
И другим Федор не станет никогда. Хотя был момент, когда он пытался перестать путешествовать – после того как принял священный сан в 2010 году. Он тогда в течении четырех лет практически никуда не ходил. Правда, поднялся второй раз на Эверест в мае 2012-го. Совершил восхождение по Северному хребту (со стороны Тибета) в составе российской команды «7 Вершин» и стал первым священником Русской Православной Церкви, покорившим самую высокую вершину мира. Правда сейчас Федор стал по-другому относится к своим проектам. Он говорил, что раньше воспринимал все что делал как спортсмен, что им двигал какой-то азарт, амбиции, желание кому-то что-то доказать, установить рекорд. Теперь все иначе. Перед путешествием через Тихий океан на весельной лодке он сказал: «Я иду, чтобы двести дней молиться в океане…»
Федор не любит рисковать
– Одно утешает: Федор не любит рисковать, – неожиданно заметил Оскар.
– Шутите?!
– Я имею в виду то, что Федор не из тех, кто рискует ради экстрима. Он получает самую детальную информацию о погоде, об особенностях тех мест, в которые отправляется. И каждое свое путешествие, и по морю, и по суше, рассчитывает до мельчайших деталей. А мы постоянно контролируем ситуацию из штаба.
– В голове не укладывается, как при таком образе жизни ваш отец сумел создать такую огромную семью?! У него ведь трое детей и семеро внуков!
— Сами удивляемся, – смеется Оскар.
Арктика-2013
Мы с Оскаром познакомились как раз в тот момент, когда он проводил отца в путешествие от Северного полюса до Гренландии. Федор Конюхов и его напарник – каюр из Карелии Виктор Симонов – задумали совершить первый в мировой практике переход от Полюса до Гренландии на собаках по дрейфующим льдам. Но уже после первого этапа стало ясно, что завершить полный переход через ледовый субконтинент не получится из-за небывалого таяния ледников. В любой момент путешественников вместе с упряжкой могло унести в открытое море…
– В канадской службе спасения нам тогда сразу сказали, что в буран и шторм они не смогут вылететь к Федору, – рассказывал Оскар. – . Считается, что после 8 мая лед становится слишком тонок, и спасательный самолет просто не сможет на него сесть. Смысл их слов был таков: «Мы, конечно, будем вас подстраховывать, но рассчитывайте на себя.» В итоге, несмотря на огромное желание и полную боевую готовность путешественников, было решено перенести второй этап экспедиции на 2014 год. — Опасность была слишком велика, мы просто не имели права рисковать жизнями не только Федора и Виктора, но и тех людей, которые бы отправились им помогать.
Тем не менее Федор и его напарник совершили то, что до сих пор не удавалось никому – прошли 900 км по дрейфующему льду от Полюса до земли! Правда, из-за полученных через спутник прогнозов они высадились на берег раньше, чем предполагалось. И решение оказалось более, чем своевременным: буря, которая обрушилась на северное побережье Канадского архипелага и Гренландии, улеглась только на четвертые сутки. Все это время шел снег и дул свирепый ветер.
Палатку Фёдора и Виктора замело и чуть не снесло. Пришлось перебраться в барак с дырявой крышей. Спутниковая связь работала плохо, но выходить наружу, на высокое открытое место, не было никакого желания. Свернувшихся калачиками собак накрыло огромными сугробами. Но для них это дело привычное – под снегом им тепло и спокойно… Потом в телефонном разговоре Фёдор сказал, что если бы циклон настиг их на дрейфующем льду у внешнего края полыньи, совершенно неизвестно, чем бы все закончилось. Ведь полярную станцию «СП-40» накрыл этот же ураган, и льдину, на которой она стояла, разорвало… Фёдор считает, что им с Виктором помог святой Николай Чудотворец, которому они помолились накануне и который направил их действия в правильное русло.
«Будучи зрелым человеком, я понял, что в мире нет одиночества, – размышляет Федор. – Ведь в океане рядом с тобой плавают киты или дельфины, в небе парят птицы, а на пути к полюсу встречаются медведи и тюлени. А ещё я точно знаю, что рядом всегда присутствует Бог и святые, которым ты молишься. В огромном океане, кроме них, тебе никто не в силах помочь.»
Happy team – веселая упряжка!
– Скажите Оскар, что же в итоге – проект с Гренландией будет продолжен в этом году?
– Да, мы планируем еще более глобальный проект – Полярную кругосветку. И уже сейчас я занимаюсь подготовкой упряжек, потому что в Гренландии лучше использовать гренладских собак.
– Которые понимают местное наречие?
– Которые живут в тех условиях. Идея была какая – на собаках Виктора Симонова Федор и Виктор проходят от Полюса до Канады. Потом, после 46 суток по дрейфующему льду – можете себе представить, какая это колоссальная нагрузка! – те собаки дальше идти уже не смогут, и мы хотим вывезти их обратно в Россию, а Федор и Виктор отправятся дальше на гренландских собаках. Но дело в том, что для местных жителей собаки – это их хлеб, и нельзя просто так прийти в деревню и сказать: «Мы покупаем у вас упряжку.» Потому что, если иннуит продаст свою упряжку, он останется без средств к существованию.
Дело в том, что все заработанные деньги он очень быстро потратит – собаки там стоят не дорого, где-то тысячу долларов. Значит, 10 собак – 10 тысяч долларов, а цены там очень выские У них же все привозное. Поэтому собак должны подтовить заранеее - воспитать из щенков. Соответственно, нужно оплачивать работу человека, который будет заниматься с этими собаками и их питание. Это же все на самом деле миф, что собаки в Гренландии все время едят мясо тюленей и китов. Во-первых эскимос не каждый день добывает тюленя и кита, во-вторых у него еще есть большая семья которую надо кормить. Поэтому собаки питаются сухим кормом, который привозят из Дании, и стоимость у него, соответственно, тройная по сравнению с ценами на континенте. Поэтому это все нужно продумать сейчас, чтобы в нужный момент у нас были две готовых упряжки, в которых должны быть и молодые, и опытные крепкие собаки, причем разных полов, чтобы это были хеппи тим – веселые упряжки!
– Ничего себе, я думала бывает только dream team, а у собак, оказывается, своя ситуация!
– Ну да, – улыбается Оскар. – Однако собак мало вырастить и подготовить. Их надо еще доставить отцу в определенное время и в определенное место. А бывает, что сделать это можно только на специальном на самолете, до которого тоже нужно как-то добраться. Иногда для этого самому приходиться пробираться на лодке среди дрейфующих льдов.
Все под контролем
– Могу себе представить, сколько раз вашему отцу требовалась помощь…
– Разные ситуации случались. Например, во время парусной кругосветки в 1998г. Федор попал под удар трех ураганов. Особенно трудно ему было в борьбе с ураганом «Даниел» в районе Бермудских островов. Три дня яхта лежала на борту, и капитану пришлось приложить невероятные усилия, чтобы выпрямить ее. Участники той гонки испытали на себе все – от тропической жары до ветра Антарктики. Лодам пришлось уклоняться от гигантских кораблей и айсбергов, причем отнюдь не всегда удачно. На некоторых судах было до 15 серьезных поломок. Яхта Федора как-то ночью налетела на спящего кита. В результате, изрядно погнулся руль. Потом, на подходе к мысу Горн на борт запрыгнул дельфин, и шкиперу с трудом удалось вытолкнуть симпатягу обратно в море. А у берегов Бразилии Федор еле отбился от современных флибустьеров… Та кругосветка продолжалась 8 месяцев – с сентября 1998 г. по май 1999 г.. Путешественники преодолели 27 тысяч морских миль (50 тысяч км). А маршрут был такой: американский порт Чарлстон – Кейптаун (ЮАР) – Окленд (Новая Зеландия) – Пунта-дель-Эсте (Уругвай) – Чарлстон. И во все эти пункты Оскар прилетал вместе с матерью для моральной поддержки Федора и для того, чтобы помочь ему устранить технические неполадки яхты.
– Оскар, а как ваш отец восстанавливается после таких долгих и сложных путешествий?
– Он говорит, что только молитвой. Даже в интервью признавался: «Я не тренируюсь, и в спортзалах вы меня не увидите. Я не знаю, как тренироваться. Если бы кто научил… Но меня научили молитве.»
И ведь, что самое интересное, сил у Федора хватает с избытком. Он даже философствовал на эту тему: «В 1492 году Колумб прошел от Канарских островов до Карибского моря за 35 дней на трех каравеллах. А я в 2002 году преодолел этот путь на весельной лодке за 46 дней. Но Колумб шел под парусами, а я греб сам! Вероятно, в наше время изменились и возможности и задачи путешественников. Разве раньше человек в 60 лет поднимался на Эверест? Куда там, он уже считался стариком! А я поднялся…»
У Оскара своя роль
Оскар Конюхов изначально чувствовал призвание в организации путешествий своего отца. Он, например, активно участвовал в разработке беспрецедентного по своей масштабности проекта «Трансатлантических переходов на 85-футовой макси-яхте «Алые паруса»», при непосредственной поддержке одноименной торговой сети.
Именно в рамках этого проекта Федор Конюхов в 2007 году совершил новую кругосветку и первую в мире одиночную гонку нон-стоп вокруг Антарктиды. Тогда Федор пересекал Южный Индийский океан по маршруту ЮАР - Австралия. И еще в порту Кейптауна яхту «Торговая сеть Алые паруса» должны были подготовить к опасному путешествию вокруг ледового континента. Стартовать предстояло из Австралии. Маршрут проходил через страшный океанский коридор между «ревущими сороковыми» и «неистовыми шестидесятыми». В поисках приключений
В течении нескольких лет – как раз в тот период, когда Федор почти не путешествовал приняв сан – Оскар успешно справлялся с должностью исполнительного директора Всероссийской федерации парусного спорта (ВФПС). Однако превращаться в кабинетного чиновника не собирался. Напротив, старался как можно чаще выбираться в разные российские акватории, дабы не отрываться от реалий отечественного парусного спорта.
– Оскар, наверное, трудно проводить международные регаты в России?
– В России еще с 1930 года действует запрет на проход во внутренние воды для иностранных судов. Даже для спортивных и прогулочных яхт. Когда в Санкт-Петербург проходил финал регаты Volvo Ocean Race, для каждой из восьми иностранных яхт-участниц разрешение подписывал лично председатель правительства! Хотя в наших интересах максимально упростить эту систему, чтобы стимулировать развитие российской водной инфраструктуры – яхт-клубов, заправок, кемпингов, ремонтных мастерских.
– Какой вы видите выход из этой ситуации?
– Я считаю, необходимо, чтобы иностранным яхтам разрешалось свободное каботажное плавание в территориальных водах нашей страны в течение 1 месяца. Тогда мы сможем принимать у себя флот из 100 зарубежных яхт, а то и более.
– Оскар, а почему вы решили уйти из федерации? – Мне кажется, за четыре года я сделал, все что мог. Многие идеи были реализованы. Но сейчас мне хочется больше времени уделять экспедициям отца и собственным проектам. Кроме того, я организую участие российских яхтсменов в крупных международных регатах. – Можете рассказать о самых интересных гонках?
– Четыре раза я участвовал в престижной гонке Rolex Middle Sea Race (RMSR), протяженностью 600 миль. Но особенно она мне понравилась в 2012-м году, когда на старт вышло 83 яхты из 19 стран, и Россия была на третьем месте по количеству участников! Такого не было еще ни разу за всю 33-летнюю историю этой гонки. Двенадцать лодок под российским флагом, с российскими владельцами или российскими шкиперами. Причем был и стопроцентно российский вариант – лодка Артема Брума Visconte, спроектированная известным яхт-дизайнером из Нижнего Новгорода Михаилом Тихоновым (Ракета 970). Так вот, эта яхта построена в России, зарегистрирована в России, ей управлял российский шкипер и на ней собрался полностью российский экипаж!
– И как в итоге выступила эта команда?
– Для самой маленькой лодки во флоте просто здорово. 18-й результат. Visconte финишировала сразу после другой российской яхты – Sailing Team Belka.
– Расскажите, как вообще развивались события…
– Несмотря на небольшие размеры бухты Гранд Харбор, все старты прошли без эксцессов. Большинство яхт, включая наш Med Spirit, одним галсом преодолела 60 миль и подошли к мысу Passero (Сицилия). Дальше перед флотом возникала необходимость решить, каким образом продвигаться к Мессинскому проливу ночью. И мы двинулись вдоль восточного побережья Сицилии, в 5-10 милях от берега, используя ночные бризы. Поначалу эта тактика себя оправдывала, но лодки, которые решили остаться в море и уйти дальше на восток существенно выиграли на этом маневре. В итоге, на рассвете мы обнаружили десятки лодок к востоку от нас, с хорошим креном двигающихся в сторону Мессины. Ближайшая к нам была 46 футовая лодка Hi Fidelity из ЮАР, которая в итоге выиграла гонку по гандикапу, при этом по факту она затратила на прохождение всей дистанции 5 дней и 18 часов, а мы 3 дня и 23 часа. Но в тот момент мы встречали наш первый рассвет рядом с южноафриканскими коллегами, и нас сильно тревожило такое диссонирующее, в плане размеров яхт, соседство – 46 футов и 92 фута!
– Следующий отрезок гонки проходил от пролива Мессина до вулкана Стромболи. Наши основные конкуренты Ran, Stig и Ericson1 придерживались генерального курса, а мы рискнули уйти на север, бросив конкурентов, но рассчитывая на более стабильный ветер. Этот маневр оправдался.
Обогнув Стромболи, мы продолжили движение на северо-запад, в то время как лодки нашего дивизиона взяли курс на запад, ближе к побережью Сицилии. В итоге, нам опять повезло. Ветер пришел с запада, и мы практически одним галсом вышли на траверс города Палермо. Тут у нас состоялась дуэль с лодкой Ran, которую мы успешно выиграли. Ran замешкался при повороте и замер с повисшим геннакером, а мы попали в полоску ветра, под чутким руководством Сергея Бородинова, и ушли в отрыв.
От северного мыса Сицилии до острова Пантелерии мы шли плотной тройкой: Ran, Med Spirit и Stig. Однако при равных ветровых условиях другие лодки оказались быстрее нашей. Нам оставалось рассчитывать только на очередной каприз природы, но на отрезке Пантелерия – Лампедуза – Мальта ветер был весьма устойчивый (8-10 узлов), и мы пришли четвертыми после Gazprom-Esimit, Ran и Stig – с результатом 3 дня 23 часа 41 минута.
При этом пятая лодка Volvo 70 E1 (Ericson1) финишировала только на следующее утро, спустя 20 часов после нас.
В целом можно сказать, что нам удалось выполнить установку шкипера Сергея Бородинова и допустить минимальное количество ошибок в сложных штилевых условиях. За исключением первой ночи, мы оказывались в нужном месте в нужное время, зачастую наблюдая, как у нас за кормой, буквально на глазах, выключался ветер…