Что спросят у человека на суде божьем. Каким будет страшный суд

Как будет проходить Страшный суд - неужели Господь будет действовать как судья: выслушивать свидетелей, выносить приговор? считает, что все будет несколько иначе.

Интересно, что в канун Великого поста Церковь напоминает нам о том, что всё-таки суд будет, о том, что человек, получив от Бога жизнь как бесценный дар, должен будет потом Богу ответить за то, как он эту жизнь прожил.

И одна эта мысль о Суде, об ответе за все свои поступки и за всю свою жизнь, делает человека в духовном и в нравственном смысле более подтянутым. Если человек знает, что Бог видит его дела, его помышления и будет спрашивать за это, он одним этим фактом, одной этой мыслью будет удержан от многих грехов.

В начале мне хотелось бы сказать несколько слов о самом слове «суд». По-гречески суд – кризис . А что такое в нашем понятии ? Например, бывает кризис в медицине, когда болен человек, в горячке, и врач говорит: «У больного кризис болезни». И после этого кризиса есть два варианта развития событий: или больной завтра выздоровеет, температура спадет, или он умрет. То есть кризис – это некая высшая точка болезни, после которой будет или хорошо, или плохо.

Бывает кризис политический, экономический, финансовый. Почему эти кризисы наступают? Копятся неправильности, противоречия, а потом, уже в какой-то высшей точке кипения, происходит кризис. Или кризис межличностных отношений. Тоже есть набор противоречий, недоразумений, недомолвок, который в итоге приводит к кризису, после которого люди или научатся друг с другом разговаривать, или разойдутся.

То есть происходит своего рода суд. Когда человек за какие-то свои поступки должен, в конце концов, ответить в момент кризиса.

Все знают, что христиане постоянно пугают людей Страшным Судом. Как бы легко и спокойно было бы жить, зная, что Суда не будет. А тут попы постоянно твердят о том, что будет Суд. В каком виде этот Суд будет происходить, святые отцы отвечают по-разному.

Есть мнение, что Бог будет взвешивать добрые и злые дела людей на весах, и если перевесят злые дела, то человек попадет в ад, если добрые, то спасается. Таким образом, Бог отождествляется с богиней правосудия Фемидой, у которой завязаны глаза, она беспристрастно взвешивает дела человеческие.

Но мне кажется, что на Суде Христос, протянет к нему Свои руки, пронзенные гвоздями, и скажет: «Вот, чадо Моё, что Я сделал для тебя. Вот, в чем проявилась Моя Любовь к тебе. И Я эту Любовь тебе доказал Своей смертью, Своими страданиями и всей Своей Кровью, пролитой за тебя на кресте. А теперь скажи Мне, что ты сделал для Меня?».

И человек начнет вспоминать, а какие же дела он сделал ради Господа Бога. Возможно даже, ему на ум придут многие добрые дела, но окажется, что он совершал их из-за порядочности, чтобы казаться хорошим, воспитанным человеком перед другими людьми. Делал добрые дела делал ради близких. Не ближних, а именно близких, то есть родных: родителей, детей. И окажется, что большинство добрых дел он совершал не ради Господа, а ради людей или ради своего тщеславия.

И вот тогда, опустив голову, человек поймет, что на эту всецелую Любовь до последней капли Крови, который Бог к нам проявил, ему нечем ответить. Даже каким-то маленьким проявлением любви и благодарности к Богу он ответить не сможет.

И вот в этом, может быть, и будет Страшный Суд – человек сам себя осудит. Никто его прогонять никуда не будет, он сам прогонит себя и не сможет войти в Царство вот этой Божественной Любви.

В сегодняшнем Евангелии Христос говорит о том, что когда Он придет во второй раз на землю, Его пришествие будет отличаться от первого пришествия. В первый раз Он приходил как проповедник Царства Божия, нищий, у которого не было ни власти, ни политического внешнего авторитета. Но была только сила и истинность слова, а также сила божественных чудес, которыми Господь истинность своих слов подтверждал.

А когда Христос придет во второй раз, Он придет уже как Царь и Судия. И поэтому сказано в Евангелии: во славе Своей и все святые Ангелы с Ним. Христос придет как Царь, разделит все народы, как пастырь отделяет овец от козлов, и овец поставит по правую сторону от Себя, а козлов – по левую.

Я часто думал о том, чем же всё-таки овцы отличаются от козлов. По Ветхому Завету и овцы, и козлы считались чистыми животными, их можно было употреблять в пищу и приносить в жертву Богу. Различие в поведении этих животных.

Когда я служил в Волгограде, в храме, который находился в частном секторе, одна моя прихожанка держала коз. И я часто наблюдал через окно алтаря, как тётя Надя пасет своих коз. Когда пасут овец, то впереди идет или пастух, или самый главный баран, и за ним послушно идут все остальные овцы. А когда пастух пасет коз, то непонятно кто кого пасет. Пастух постоянно догоняет своих коз, которые устремляются совершенно в разные стороны: и через дорогу перебегают, и на деревья залезают, и через забор в соседние дворы лезут. Они не непослушны своему пастуху, постоянно проявляют свою безумную волю, и пасти их очень тяжело.

И вот скажет Царь тем, которые по правую сторону от Него: «Придите, благословенные, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира». А тем, кто по левую: «Идите в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его».

И люди ответят недоумением: «Господи, когда мы не послужили Тебе?». И Христос скажет: «То, что вы не сделали одному из ближних своих, то не сделали Мне». Понимаете, какой простой критерий?

Оказывается, человек, который делает что-то доброе ближнему своему, делает это и Богу. Если б мы в любом ближнем своем без препятствий и искажений видели образ Бога, как бы легко нам давались все добрые дела! Но часто бывает, что нашей помощи просят люди не симпатичные нам, люди, в которых образ Божий затемнен и искажен пороками и грехами.

И если мы будем делать добрые дела только ради людей, мы никогда не научимся делать добрые дела нашим врагам, нашим обидчикам, людям несимпатичным нам. А если мы будем вспоминать почаще, что делаем мы это доброе дело не только для этого человека, а для Бога, который нас к этому призывает, тогда все добрые дела будет делать гораздо проще. И тогда мы сможем послужить Богу и оправдать себя на Суде.

Что не поможет на Страшном Суде?

Владимир Берхин

Не знаю как вы, а я очень боюсь Страшного Суда. Я и обычного-то боюсь, а уж Страшного и подавно.

Мы не так много знаем о том, как он будет проходить. Есть притча о Страшном суде в Евангелии от Матфея, есть ещё несколько указаний в Писании, что “верующий на Суд не приходит, а неверующий уже осужден”, есть несколько глав в книге пророка Даниила и в Откровении, поражающих размахом событий, но не раскрывающих деталей судопроизводства. Это явно сделано намеренно – дабы люди не плодили казуистику, не пытались, как в египетской “Книге мёртвых”, придумать хитрые ответы и двусмысленные оправдания, чтобы отношения с Богом не свалились ни в магию, ни в юриспруденцию.

И это меня пугает. Потому что все известные мне способы защититься от обвинений там не сработают. Судя по тому, что мы знаем, на Страшном Суде не помогут:

– попытки свалить вину на обстоятельства, за которые отвечает не сам человек, а Тот, Кто Судит. Такой прецедент в Писании уже описан. Именно так поступил Адам после грехопадения – стал рассказывать Богу, что это не он, это всё жена, которую дал Бог, а значит, Бог – Сам виноват в печальном результате. Чем это закончилось – известно. Вероятно, у остальных тоже не прокатит.

– попытка “потеряться в толпе”, то бишь сослаться на общемировую или всесоюзную практику. Дескать, все так делают. Иногда мне кажется, что обсуждать такого рода отмазки пригласят кого-то из трёх праведников, имеющих опыт жизни в тотально враждебном окружении – Ноя, Лота и пророка Илию. Эти три суровых мужа очень хорошо знают, что такое “поступать не как все “. И объяснить сумеют.

– ссылки на особый исторический момент, который почему-то сделал несущественным исполнение заповеди. Но если ты ненавидел ближнего – значит, ты ненавидел ближнего. Даже если он, скотина такая, посмел оказаться от тебя на другой стороне баррикады, когда решались судьбы Родины. Синедрион именно благом Отечества оправдывал необходимость казни Спасителя.

– ссылки на исторические прецеденты. Дескать, отцы грешили и нам разрешили. Но история Анании и Сапфиры, которые были наказаны за свой грех, хотя и не были ни самыми большими, ни, тем более, последними, кто пытался запустить руку в церковную кассу, довольно убедительно показывает, что грех остаётся грехом, даже если Господь до поры милует.

– оправдания, что просто виноват кто-то другой. Помимо того, что этим уже занимался Адам, это еще и нарушение заповеди о неосуждении. Сказано же, что каким судом судитесь – таким и будете осуждены. Вешаешь свои грехи на других – хорошо, тоже будешь отвечать за чужие.

– ссылки на высокие результаты, которые были достигнуты в других областях. Как писал когда-то один журналист – коррупционеры построили ЛЭП первой категории надёжности, а их оппоненты не сделали и этого, и потому воровство вполне извинительно. Но об этом Писание также говорит более чем определенно – “что высоко у людей, мерзость перед Богом” и “что пользы человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит”. Не поможет .

– ссылки на то, что ты действовал в рамках действующего законодательства, и все правильные бумаги были подписаны уполномоченными лицами в нужных местах. Иуда не нарушал никаких законов, Нерон и Диоклетиан действовали в пределах своих полномочий, и даже расстрелы новомучеников до запятой соответствовали инструкциям ОГПУ. Гражданские законы нужны, они обеспечивают порядок и хотя бы подобие справедливости. Но в Царство Небесное приводят не они.

– ссылки на запутанность и противоречивость принципов суда, их неясность и двусмысленность. Хотел, дескать, как лучше, да ума не хватило. Тоже не сработает. Потому что Господь сказал, что Он с нами во все дни до скончания века. А значит, на любую попытку сказать – “Я не знал, как поступить” последует резонный ответ “Я был рядом, что ж ты не спросил?”. И не знаю как вы, а я по себе уже выучил, что “не знаю как поступить” на деле почти всегда означает “я не хочу поступать по заповеди”.

– какие-то варианты оправдания тем, что принадлежал к правильной группе людей, которая знала правильные слова, как бы она ни называлась – Церковь, народ, нация, традиция или партия. Ведь и об этом сказано – что в день Суда некоторые начнут вспоминать, что они именем Его бесов изгоняли и пророчествовали, но ждет их суровая отповедь и вечный ад. Или совсем в лоб сказано, что Бог может из булыжников наделать Аврааму новых детей, если существующие окажутся недостойны.

И много еще можно придумать такого рода соображений, которые не помогут на Страшном Суде. Этим он и Страшный.

Но это Суд также и Милостивый. Самый милостивый. Собственно, там кроме Милости и не будет ничего.

Самым трудным будет на Суде принять Милость. Милость нельзя заслужить хорошим поведением. Она зависит не от помилованного, а от Милующего. Надо только прекратить доказывать, словами и делом, что ты «имеешь право». Чтобы быть оправданным, надо перестать искать себе оправданий. Надо не оправдаться, а покаяться.

Потому что все эти слова и причины – это попытки просто отбояриться, чтобы не унизили милосердием, чтобы не помиловали. Ведь помиловать можно только того, кто виновен. А если ты в Царство Небесное войти планируешь, как право имеющий – не будет никакой Милости, потому что ты её просто не хочешь. Не нужна тебе Милость – не будет Милости.

Свободен, иди во тьму внешнюю.

Расслабься, наконец, человек, хватит выдумывать, почему бы тебе ещё не погрешить немного. Это уже Страшный и Милостивый Суд. Вспомни причту, и повторяй – “Отец, согрешил я пред тобою, и уже недостоин называться сыном Твоим, но прими меня. Я согрешил и оправданий у меня нет, и нет надежды, кроме Любви Твоей”.

Страшный суд или самый лучший день в нашей жизни?

Священник Константин Камышанов

Почему христиане стали бояться Страшного суда – ведь так было не всегда? Протоиерей Константин Камышанов сожалеет о том, что мы все чаще говорим о Суде и все реже о том, что должно наступить после него.

Тот день, когда состоится Страшный суд, будет первым днем торжества Рая. Ко дням творения мира добавится новый день. В течение его наш грешный мир полностью преобразится. И произойдет нечто странное: Ангелы совьют небо, как пергамент, и солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются.

И настанет Утро мира.

Оно начнется тогда, когда число жителей Рая достигнет некой необходимой и достаточной величины.

Для них – праведников – Страшный суд окажется не страшным судом, а станет самым лучшим днем их жизни, потому что первая радость – самая сильная. Душа избранных увидит Того, Кого любила, о Ком мечтала, Кого всегда хотела видеть – Христа.

И Христос будет рад видеть Своих друзей. Он введет их в новый мир золотыми вратами.

Для Бога этот день Суда тоже не будет страшным. Наконец-то закончится этот кошмар, который называется «наш мир». По слову пророка, лев и агнец возлягут рядом, зло упразднится и настанет вечное царство добра. Начало Суда станет окончанием этого ужасного дня грехопадения, длившегося целую вечность, с его войнами, убийствами, обманом и злостью.

Для грешников Страшный суд принесет некоторый испуг, но в дальнейшем Господь даст им по сердцу их быть вечно с такими же, как они.

Это как в тюрьме. Там собираются, хотя и против воли, некие джентльмены, у которых один и тот же взгляд на жизнь, которые объединены неким подобием братства и понятий. Им не надо работать, и день их протекает в философских беседах о смысле жизни. Там не надо напрягаться о еде, рубле и о том, чтобы напитать родню или близких. Все оплачено. Они там трезвы и жизнь их проходит по разумному режиму, исключающему злоупотребления и грех.

Конечно, это подобие условно и требует уточнения.

Во-первых, Христос сказал, что у раба худого отнимутся те таланты, которые он поленился умножить. То есть, человек будет упрощен в своей организации на порядок, и, подобно бесам, примет более простую организацию личности, подобную животным.

Это не означает того, что Бог отмстит им за грех. Святые отцы единодушны во мнении, что Господь абсолютно благ. Наоборот, такое упрощение до состояния скота польскаго , уменьшит степень страдания личности, которая окажется неспособна к тонким переживаниям. В результате деградации житель ада не сможет грешить сполна, как мог бы, оставаясь в полном разуме и всей силе души.

Во-вторых, почти все святые отцы уверены в том, что отправка грешника в ад – благо для него не только потому что он сам выбрал место в которое стремился. В аду ему будет комфортней, чем в Раю. Для человека воля важнее всего. В ней его свобода и индивидуальность. Сломав волю грешника, Бог сломает всего человека. Но Господу не нужна в Раю сломанная, обезображенная и противящаяся личность. Бог дает ей волю по ее сердцу – и это благо.

Таким необычным способом Господь попытается не только увеличить меру благодати Рая, но и снизить уровень страдания в аду.

В результате уровень зла уменьшится в целом по Вселенной.

Так что Страшный суд парадоксальным образом привнесет в мир больше света и уменьшит уровень зла, по сравнению с текущим положением дел. Страшный суд сделает мир менее страшным.

А если это так, то зачем же готовиться к катастрофе? И кто должен готовиться к катастрофе, и как надо готовиться к этому Страшному суду?

Очевидно, что Страшный суд будет страшным для граждан ада. Он будет таковым не только потому, что им грозит существование во зле, но и потому, что они должны пройти процесс деградации личности. А это в самом деле страшно.

Толкователи, предлагая церкви вспомнить о первом дне обновленного мира, как о Страшном суде, априори предполагают, что среди нас нет праведников, нет тех, кто любит Бога, а есть исключительно потенциальные жертвы ада. Почему-то в комментариях к этому событию проповедуется не радость долгожданной встречи со Христом, а, наоборот, нагнетается страх божественной мести.

Как же встретить этот день правильно?

Профессор Алексей Ильич Осипов заметил, что для того, чтобы началось освобождение, должно прежде наступить осознание своего рабства. Значит, мы должны воспринять психологию и образ мысли раба.

Святой Силуан Афонский дал такую формулу подготовки к Страшному суду: «Держи ум свой во аде и не отчаивайся». Значит, мы должны искуситься в жизни в аду.

Да как же держать ум в аде и не устрашиться и не отчаяться простому человеку?

Как можно научиться быть гражданином Небесного Иерусалима, если все время упражнять свой ум в реальности Чертограда?

Я, например, захотел стать архитектором. И для этого принял решение стать им через отрицание других профессий: не быть врачом, не быть слесарем, не быть водолазом. И, можно подумать, через это отрицательное богословие я страну зодчим? Нет.

Через подобное отрицание невозможно созидание и формирование положительного и сущностного образа. Отрицание не может быть основой существования.

Пасхальные слова ангелов « Что ищите Живаго с мертвыми» обретают новую глубину. Во аде невозможно подготовить себя к Раю. В Раю нужен навык не отчаяния и страха, приобретенного в новом Содоме, а навык любви к Богу, людям и Земле.

Как можно всему этому научиться, сидя уже при жизни в аду? Как можно найти в грязи свет? Как можно в мусоре оттыкать жемчуг?

Вспомним о нашумевшем заочном споре известного нашего богослова – профессора и святого, недавно прославленного в Греческой церкви. Речь идет о Порфирии Кавсокаливите.

Московский профессор, в канун самого прославления этого святого объявил о том, что Порфирий находится в прелести. Поводом к этому послужили слова святого о том, что не стоит бороться с бесами, так как они вечны, неуничтожимы, неутомимы, а мы временны. Уничтожить их не удастся, а борьба с ними бессмысленна в проекции Вечности.

Вместо того чтобы стать специалистами по борьбе с дьяволами, святой предложил стать знатоками жизни в Боге. Он заметил, что лучше погружаться в Бога, чем а ад. И тогда благодать сама будет врачевать и восполнять немощи и защищать от бесов самым надежным способом.

На самом деле, противоречия здесь нет. Святой, как и положено святому, смотрит дальше и выше. Порфирий Кавсокаливит говорит о стратегии, а профессор о тактике.

Святой говорит о том, что смысл жизни состоит в приближении Христу и стяжании подобия с Ним. Целью жизни никак не может быть борцовский навык на адских ристалищах. В Раю это бесполезное умение.

Что ищите Живаго с мертвыми?

А вот для того, чтобы достичь этого подобия, тактически необходимо преодолевать сопротивление духов злобы, которые не намерены упускать добычу.

Недоумение, как обычно, произошло от разного взгляда из разной точки наблюдения во времени и пространстве.

Что нам до этих богословских тонкостей?

Дело в том, что в них содержится прямое указание на стратегию нашей жизни в перспективе Вечности. Частным образом в этом богословии содержится верный подход к упражнению, дающему вид на жительство в Раю – посту.

Если не иметь в виду стратегию, а одну лишь тактику, то пост – это борьба. Человек, не видящий впереди Рая, выходит на пост как на беду и на войну. А окончание поста он празднует, как конец беды и закатывает победный пир. Он «отдыхает» от поста, от усталости быть светлым и добрым. Приметой такого поста бывают мучительный голод, хроническая усталость и утомление души.

Но люди тонкие подходят к пасхальным пиршествам не так. Пасхальные пиршества духовных людей, напротив, тихи. Радость об известии Воскресения Христа законна и справедлива, но вот окончание поста часто приносит грусть. Она проистекает от того, что время поста тонкий человек рассматривает как время своего приближения к Богу, а его финал – как окончание этого перигея и невольное удаление от Светила Бога. И часто вырываются слова сожаления: «Недопостился» или «только-только начал поститься и только узнал радость поста». Приметой такого поста является радость.

Эти посты усталости и радости не перепутаешь.

Человек, видящий Бога над маневрами поста, встречает пост не как народную беду, а как приблизившуюся радость, словами:

– С постом, вас братия и сестры! Постимся постом приятным.

Пред неделей о Страшном суде, прошла неделя о Блудном сыне. Они соединены в единую логическую цепь. В неделю о Блудном сыне человек искал свой настоящий дом – Рай, в эту неделю церковь ставит его на самом пороге Рая:

– Посмотри!

Здравствуй, ад? Нет. Здравствуй, утро мира!

В старину люди лучше понимали суть памяти этого дня. Доказательством тому служат старинные иконы Русского севера. На белых звонких фонах раскрыты яркие мажорные пятна красного цвета. Ад в этих иконах спрятан так, что сразу и не найдешь.

Со временем с Запада к нам пришла другая трактовка Страшного суда – настоящий голливудский трейлер фильма ужасов.

Находясь в Сикстинской капелле, можно поразиться невероятному художественному гению Микеланджело, и в тоже время, с не меньшей силой, можно удивиться его духовному дальтонизму.

Вместо Утра мира на знаменитой фреске мы видим не встречу мира и Христа, а учебные пособия по рисунку в залах мясокомбината. Как же так? Ведь тысячи богословов, апостолы и Сам Христос говорили, что мы не умрем, но все изменимся. Мы вновь вернемся в тонкие тела, навсегда оставив в земле временные «кожаные ризы». Как же это было упущено из вида таким талантливым человеком, совершенно не понятно.

Ладно, эта капелла. Этот пир мяса там уравновешивает эфирный Боттичелли. Но у нас эти триллеры Зверограда стали нормой на западных стенах храмов. С Запада пришла мода, на западной стене она и восторжествовала. На этих фресках торжествуют не праведники, а Чужой.

К сожалению, с течением времени, трансформировались не только фрески на западной стене, но и церковное сознание, травмированное духом бурсы. Время апостасии наложило свой отпечаток на все восприятие мира человеком. Вместо того чтобы готовиться к встрече с Небесным Отцом, сыновья Бога стали готовиться к встрече антихриста.

Увы. Сегодня нужно делать усилия, для того чтобы отвести наш завороженный взгляд от взгляда антихриста и перевести его на лик нашего милосердного Господа и Бога Спаса нашего Иисуса Христа.

Здравствуй, ад! – это не для нас. Не для тех, кого призвал Господь к жизни. Не для тех, кто любит Его. Не для тех, кто несмотря на падения, падал головой в сторону Рая.

Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Плох тот христианин, который не стремится в Рай, а сидит душой в аду и не может отвести гипнотического взгляда от сатаны, как кролик от взгляда удава. Плох тот христианин, который забыл о том величии которое ему даровал Бог и о том месте, которое он уготовал ему на небе.

Плохо то, что вместо того, что с помощью Господа стремиться в свой родной дом, в Рай – и без того немощный человек еще больше обессиливает, сидя на реках Вавилонских, шарит глазами в аду и разбирает его смыслы.

Наше – Христос воскресе ! «Небеса убо достойно да веселятся, земля же да радуется, да празднует же мир, видимый же весь и невидимый: Христос бо воста … О Пасха велия и священнейшая: Днесь всяка тварь веселится и радуется, яко Христос воскресе и ад пленися.

Наше – «Ныне вся исполнишася света, небо же и земля, и преисподняя, да празднует убо вся тварь востание Христово, в нем же утверждается. Вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь…»

Что такое Страшный Суд? Божий суд не есть ли встреча с Богом? Или мрачные картины с мучениями грешников Босха правдивы? Ждем ли мы воскресения мертвых или существования в вечных мучениях? Предстанем ли мы перед престолом Праведного Господа или нас ждет вечное наказание? Своим мнением поделится протодиакон Андрей Кураев в книге “Если Бог есть Любовь”.

Что такое Страшный Суд?

Воскресенье за неделю перед Великим постом носит название Недели мясопустной (в этот день последний раз до Пасхи можно есть мясо), или неделей о Страшном суде. Что же такое – Страшный суд?

Услышав про “страшный суд”, положено испытывать страх и трепет. “Страшный Суд” – последнее, что предстоит людям. Когда истечет последняя секунда существования Вселенной, люди будут воссозданы, тела их вновь соединятся с душами – чтобы все-все смогли предстать для отчета перед Творцом…

Впрочем, я уже ошибся. Я ошибся, когда сказал, что люди воскреснут для того, чтобы быть приведенными на Страшный Суд. Если принять такую логику, то о христианском богословии придется сказать нелицеприятную вещь: оказывается, оно представляет своего Бога в довольно неприглядном виде. Ведь “мы и просто грешного человека никогда бы не похвалили за такое дело, если бы он вынул из могилы труп своего врага, чтобы по всей справедливости воздать ему то, чего он заслужил и не получил во время земной жизни своей” . Грешники воскреснут не для того, чтобы получить воздаяние за грешную жизнь, а наоборот – потому именно они и получат воздаяние, что они непременно воскреснут из мертвых.

К сожалению, мы – бессмертны. К сожалению – потому что порой очень хотелось бы просто уснуть – да так, чтобы никто больше про мои гадости мне не напоминал… Но Христос воскрес. А поскольку Христос объемлет Собою все человечество, то, значит и мы никак не сможет уместиться в могилу, остаться в ней. Христос нес в Себе всю полноту человеческой природы: та перемена, которую Он совершил в самой сущности человека, однажды произойдет внутри каждого из нас, поскольку мы тоже – человеки. Это значит, что все мы теперь носители такой субстанции, которая предназначена к воскресению.

Оттого и ошибочно считать, что причина воскресения – суд (“Воскресение будет не ради суда” – сказал христианский писатель еще второго столетия Афинагор (О воскресении мертвых, 14)) . Суд – не причина, а следствие возобновления нашей жизни. Ведь жизнь наша возобновится не на земле, не в привычном нам мире, заслоняющем от нас Бога. Воскреснем мы в мире, в котором “будет Бог все во всем” (1Кор.15:28).

Страшный Суд: если будет воскресение – то будет и встреча с Богом

А, значит, если будет воскресение – то будет и встреча с Богом. Но встреча с Богом – встреча со Светом. Тем Светом, который освещает все и делает явным и очевидным все, даже то, что мы хотели скрыть порой даже от самих себя… И если то, постыдное, еще осталось в нас, еще продолжает быть нашим, еще не отброшено от нас нашим же покаянием – то встреча со Светом причиняет муку стыда. Она становится судом. “Суд же состоит в том, что свет пришел в мир” (Ин.3:19)

Но все же – только ли стыд, только ли суд будут на той Встрече? В XII веке армянский поэт (у армян он считается еще и святым) Грегор Нарекаци в своей “Книге скорбных песнопений” написал:

Мне ведомо, что близок день суда,
И на суде нас уличат во многом…
Но Божий суд не есть ли встреча с Богом?
Где будет суд? – Я поспешу туда!
Я пред Тобой, о, Господи, склонюсь,
И, отрешась от жизни быстротечной,
Не к Вечности ль Твоей я приобщусь,
Хоть эта Вечность будет мукой вечной?

И в самом деле время Суда – это время Встречи. Но что же более пленяет мое сознание, когда я помышляю о ней? Правильно ли, если сознание моих грехов заслоняет в моем уме радость от встречи с Богом? К чему прикован мой взгляд – к моим грехам или к Христовой любви? Что первенствует в палитре моих чувств – осознание любви Христа или же мой собственный ужас от моего недостоинства?

Именно раннехристианское ощущение смерти как Встречи , вырвалось однажды у московского старца о. Алексия Мечева. Напутствуя только что скончавшегося своего прихожанина, он сказал: “День разлуки твоей с нами есть день рождения твоего в жизнь новую, бесконечную. Посему, со слезами на глазах, но приветствуем тебя со вступлением туда, где нет не только наших скорбей, но и наших суетных радостей. Ты теперь уже не в изгнании, а в отечестве: видишь то, во что мы должны веровать; окружен тем, что мы должны ожидать” .

С Кем же эта долгожданная Встреча? С Судьей, который поджидал нашей доставки в его распоряжение? С Судьей, который не покидал своих стерильно-правильных покоев и теперь тщательно блюдет, чтобы новоприбывшие не запятнали мир идеальных законов и правд своими совсем не идеальными деяниями?

Опять же в древности преп. Исаак Сирин говорил, что Бога не стоит именовать “справедливым”, ибо судит Он нас не по законам справедливости, а по законам милосердия, а уже в наше время английский писатель К.С. Льюис в своей философской сказке “Пока мы лиц не обрели” говорит: “Надейся на пощаду – и не надейся. Каков ни будет приговор, справедливым ты его не назовешь. – Разве боги не справедливы? – Конечно, нет, доченька! Что бы сталось с нами, если бы они всегда были справедливы?”

Конечно, справедливость есть в Том Суде. Но справедливость эта какая-то странная. Представьте, что я – личный друг Президента Б.Н. Мы вместе проводили “реформы”, вместе – пока ему позволяло здоровье – играли в теннис и ходили в баню… Но тут журналисты накопали на меня “компромат”, выяснили, что я принимал “подарки” в особо крупных размерах… Б.Н. вызывает меня к себе и говорит: “Понимаешь, я тебя уважаю, но сейчас выборы идут, и я не могу рисковать. Поэтому мы с тобой давай такую рокировочку сделаем… Я тебя на время в отставку отправлю…”. И вот сижу я уже в отставке, регулярно беседую со следователем, жду суда… Но тут Б.Н. звонит мне и говорит: “Слушай, тут Европа требует, чтобы мы приняли новый Уголовный Кодекс погуманнее, подемократичнее. Тебе все равно ща делать нечего, так, может, напишешь на досуге?”. И вот я, будучи подследственным, начинаю писать Уголовный Кодекс. Как вы думаете, что я напишу, когда дойду до “моей” статьи?..

Страшный Суд – приговор?

Не знаю, насколько реалистичен такой поворот событий в нашей таинственной политике. Но в нашей религии Откровения все обстоит именно так. Мы – подсудимые. Но подсудимые странные – каждому из нас дано право самому составить список тех законов, по которым нас будут судить. Ибо – “каким судом судите, таким и будете судимы”. Если я при виде чьего-то греха скажу: “Вот это он напрасно… Но ведь и он – человек…” – то и тот приговор, который я однажды услышу над своей головой, может оказаться не уничтожающим.

Ведь если я кого-то осуждал за его поступок, показавшийся мне недостойным, значит, я знал, что это грех. “Смотри – скажет мне мой Судия – раз ты осуждал, значит, ты был осведомлен, что так поступать нельзя. Более того – ты не просто был осведомлен об этом, но ты искренне принял эту заповедь как критерий для оценки человеческих поступков. Но отчего же сам ты затем так небрежно растоптал эту заповедь?

Как видим, православное понимание заповеди “не суди” близко к кантовскому “категорическому императиву”: прежде, чем что-то сделать или решить, представь, что мотив твоего поступка вдруг станет всеобщим законом для всей вселенной, и все и всегда будут руководствоваться им. В том числе и в отношениях с тобой…

Не осуждай других – не будешь сам осужден. От меня зависит, как Бог отнесется к моим грехам. Есть у меня грехи? – Да. Но есть и надежда. На что? На то, что Бог сможет оторвать от меня мои грехи, выбросить их на помойку, но для меня самого открыть иной путь, чем для моих греховных дел. Я надеюсь, что Бог сможет растождествить меня и мои поступки. Перед Богом я скажу: “Да, Господи, были у меня грехи, но мои грехи – это не весь я!”; “Грехи – грехами, но не ими и не для них я жил, а была у меня идея жизни – служение Вере и Господу!”

Но если я хочу, чтобы Бог так поступил со мной, то и я должен так же поступать с другими . Христианский призыв к неосуждению есть в конце концов способ самосохранения, заботы о собственном выживании и оправдании. Ведь что такое неосуждение – “Порицать – значит сказать о таком-то: такой-то солгал… А осуждать – значит сказать, такой-то лгун… Ибо это осуждение самого расположения души его, произнесение приговора о всей его жизни. А грех осуждения столько тяжелее всякого другого греха, что сам Христос грех ближнего уподобил сучку, а осуждение – бревну” . Вот так и на суде мы хотим от Бога той же тонкости в различениях: “Да, я лгал – но я не лжец; да, я соблудил, но я не блудник; да, я лукавил, но я – Твой сын Господи, Твое создание, Твой образ… Сними с этого образа копоть, но не сжигай его весь!”

И Бог готов это сделать. Он готов переступать требования “справедливости” и не взирать на наши грехи. Справедливости требует диавол: мол, раз этот человек грешил и служил мне, то Ты навсегда должен оставить его мне . Но Бог Евангелия выше справедливости. И потому, по слову преп. Максима Исповедника, “Смерть Христа – суд над судом” (Максим Исп. Вопросоответ к Фалассию, 43).

В одном из слов св. Амфилохия Иконийского есть повествование о том, как диавол удивляется милосердию Божию: зачем Ты принимаешь покаяние человека, который уже много раз каялся в своем грехе, а потом все равно возвращался к нему? И Господь отвечает: но ты же ведь принимаешь каждый раз к себе на служение этого человека после каждого его нового греха. Так почему же Я не могу считать его Своим рабом после его очередного покаяния?

Итак, на Суде мы предстанем пред Тем, чье имя – Любовь. Суд – встреча со Христом.

Собственно, Страшный, всеобщий, последний, окончательный Суд менее страшен, чем тот, который происходит с каждым сразу после его кончины… Может ли человек, оправданный на частном суде, быть осужденным на Страшном? – Нет. А может ли человек, осужденный на частном суде, быть оправдан на Страшном? – Да, ибо на этой надежде и основываются церковные молитвы за усопших грешников. Но это означает, что Страшный Суд – это своего рода “апелляционная” инстанция. У нас есть шанс быть спасенными там, где мы не можем быть оправданными. Ибо на частном суде мы выступаем как частные лица, а на вселенском суде – как частички вселенской Церкви, частички Тела Христова. Тело Христа предстанет пред Своим Главой. Поэтому и дерзаем мы молиться за усопших, ибо в свои молитвы мы вкладываем вот какую мысль и надежду: “Господи, может быть сейчас это человек не достоин войти в Твое Царство, но ведь он, Господи, не только автор своих мерзких дел; он еще и частица Твоего Тела, он частица твоего создания! А потому, Господи, не уничтожай творение рук Твоих. Своею чистотою, Своею полнотою, святостью Твоего Христа восполни то, чего не доставало человеку в этой его жизни!”.

Мы дерзаем так молиться потому, что убеждены, что Христос не желает отсекать от Себя Свои же частички. Бог всем желает спастися… И когда мы молимся о спасении других – мы убеждены, что Его желание совпадает с нашим… Но есть ли такое совпадение в других аспектах нашей жизни? Всерьез ли желаем ли спастись мы сами?..

Кто нас судит?

Для темы же о Суде важно помнить: судимы мы Тем, Кто выискивает в нас не грехи, а возможность примирения, сочетания с Собой…

Когда мы осознали это – нам станет понятнее отличие христианского покаяния от светской “перестройки”. Христианское покаяние не есть самобичевание. Христианское покаяние – это не медитация на тему: “Я – сволочь, я – ужасная сволочь, ну какая же я сволочь!” Покаяние без Бога может убивать человека. Оно становится серной кислотой, по каплям падающей на совесть и постепенно разъедающей душу. Это случай убийственного покаяния, которое уничтожает человека, покаяния, которое несет не жизнь, но смерть. Люди могут узнать о себе такую правду, которая может их добить (вспомним рязановский фильм “Гараж”).

Недавно я сделал поразительное для меня открытие (недавно, – по причине своего, увы, невежества): я нашел книгу, которую я должен был прочитать еще в школе, а вчитался в нее только сейчас. Эта книга поразила меня оттого, что прежде мне казалось, что ничего глубже, психологичнее, ничего более христианского и православного, чем романы Достоевского, быть в литературе не может. Но эта книга окзалась более глубокой, чем книги Достоевского. Это “Господа Головлевы” Салтыкова-Щедрина – книга, которую читают в начале и которую не дочитывают до конца, потому что советские школьные программы превратили историю русской литературы в историю антирусского фельетона. Поэтому христианский смысл, духовное содержание произведений наших величайших русских писателей были забыты. И вот в “Господах Головлевых” изучают в школе первые главы, главы страшные, беспросветные. Но не читают конец. А в конце тьмы еще больше. И эта тьма тем страшнее, что она сопряжена с …покаянием.

У Достоевского покаяние всегда на пользу, оно всегда к добру и исцелению. Салтыков-Щедрин описывает покаяние, которое добивает… Сестра Порфирия Головлева соучаствовала во многих его мерзостях. И вдруг она прозревает и понимает, что именно она (вместе с братом) виновата в гибели всех людей, которые встречались им на жизненном пути. Казалось бы, так естественно было предложить здесь линию, скажем, “Преступления и наказания”: покаяние – обновление – воскресение. Но – нет. Салтыков-Щедрин показывает страшное покаяние – покаяние без Христа, покаяние совершаемое перед зеркалом, а не перед ликом Спасителя. В христианском покаянии человек кается перед Христом. Он говорит: “Господи, вот во мне это было, убери это от меня. Господи, не запомни меня таким, каким я был в эту минуту. Сделай меня другим. Сотвори меня другим”. А если Христа нет, то человек, как в зеркало, насмотревшись в глубины своей дел, окаменевает от ужаса, как человек, насмотревшийся в глаза Медузе-Горгоне. И вот точно также сестра Порфирия Головлева, осознав глубину своего беззакония, лишается последней надежды. Она все делала ради себя, а познав себя, видит бессмыслицу своих дел… И кончает жизнь самоубийством. Неправедность ее покаяния видна из второго покаяния, описанного в “Господах Головлевых”. На страстной седмице в Великий Четверг, после того, как в доме у Головлева священник читает службу “Двенадцати Евангелий”, “Иудушка” всю ночь ходит по дому, он не может уснуть: он слышал о страданиях Христа, о том, что Христос прощает людей, и в нем начинает шевелиться надежда – неужели же и меня он может простить, неужели же и для меня открыта возможность Спасения? И на следующий день поутру он бежит на кладбище и умирает там на могиле своей матери, прося у нее прощения…

Только Бог может сделать бывшее небывшим. И потому только через обращение к Тому, Кто выше времени, можно избавиться от кошмаров, наползающих из мира уже свершившегося. Но, чтобы Вечность могла принять в себя меня, не принимая мои дурные дела, я сам должен разделить в себе вечное от преходящего, то есть – образ Божий, мою личность, дарованные мне от Вечности, отделить от того, что я сам натворил во времени. Если я не смогу совершить это разделение в ту пору, пока еще есть время (Еф.5:16), то мое прошлое гирей потянет меня ко дну, ибо не даст мне соединиться с Богом.

Вот ради того, чтобы не быть заложником у времени, у своих грехов, совершенных во времени, человек и призывается к покаянию.

В покаянии человек отдирает от себя свое дурное прошлое. Если ему это удалось – значит, его будущее будет расти не из минуты греха, а из минуты покаянного обновления. Отдирать от себя кусочек самого себя же – больно. Иногда этого смертельно не хочется. Но тут одно из двух: или то мое прошлое пожрет меня, растворит в себе и меня и мое будущее, и мою вечность, или же я смогу пройти через боль покаяния. “Умри прежде смерти, потом будет поздно” – говорит об этом один из персонажей Льюиса .

Хочешь, чтобы Встреча не стала Судом? Что ж, совмести в своем совестном взгляде две реалии. Первое: покаянное видение и отречение от своих грехов; второе: Христа, перед Ликом Которого и ради Которого должно произнести слова покаяния. В едином восприятии должны быть даны – и любовь Христа и мой собственный ужас от моего недостоинства. Но все же – Христова любовь – больше… Ведь Любовь – Божия, а грехи – только человеческие… Если мы не помешаем Ему спасти и помиловать нас, поступить с нами не по справедливости, а по снисхождению – Он это сделает. Но не сочтем ли мы себя слишком гордыми для снисхождения? Не считаем ли мы себя слишком самодостаточными для принятия незаслуженных даров?

Тут впору открыть евангельские заповеди блаженств и перечитать их внимательно. Это – перечень тех категорий граждан, которые входят в Царство Небесное, минуя Страшный Суд. Что общего у всех, перечисленных в этом списке? То, что они не считали себя богатыми и заслуженными. Блаженны нищие духом, ибо они на Суд не приходят, но проходят в Жизнь Вечную.

Явка на Страшный суд необязательна. Есть возможность ее избежать (см. Ин.5:29).

Примечания
137. Сочинения древних христианских апологетов. – СПб., 1895, сс.108-109.
138. Это литературный и весьма вольный перевод (Григор Нарекаци. Книга скорбных песнопений. Перевод Н. Гребнева. Ереван, 1998, с.26). Буквальный звучит иначе – сдержаннее и “православнее”: “но коли близок день суда Господня, то и ко мне приблизилось царство Бога воплотившегося, Кто найдет меня более повинным, нежели эдомитян и филистимлян” (Григор Нарекаци. Книга скорбных песнопений. Перевод с древнеармянского М.О. Дарбирян-Меликян и Л.А. Ханларян. М., 1988, с.30).
139. “Когда один из сослужителей наших, будучи изнурен немощию и смущенный близостью смерти, молился, почти уже умирая, о продолжении жизни, пред него предстал юноша, славный и величественный; он с некиим негодованием и упреком сказал умирающему: “И страдать вы боитесь, и умирать не хотите. Что же мне делать с вами?”… Да и мне сколько раз было открываемо, заповедуемо было непрестанно внушать, что не должно оплакивать братьев наших, по зову Господа отрешающихся от настоящего века… Мы должны устремляться за ними любовью, но никак не сетовать о них: не должны одевать траурных одежд, когда они уже облеклись в белые ризы” (св. Киприан Карфагенский. Книга о смертности // Творения священномученика Киприана, епископа Карфагенского. М., 1999, с.302).
140. Прот. Алексий Мечев. Надгробная речь памяти раба Божия Иннокентия // Отец Алексий Мечев. Воспоминания. Проповеди. Письма. Париж. 1989, с.348.
141. св. Феофан Затворник. Творения. Собрание писем. вып.3-4. Псково-печерский монастырь, 1994. с.31-32 и 38.
142. “- Видишь, Алешечка, – нервно рассмеялась вдруг Грушенька, обращаясь к нему, – это только басня, но она хорошая басня, я ее, еще дитей была, от моей Матрены, что теперь у меня в кухарках служит, слышала. Видишь, как это: “Жила-была одна баба злющая-презлющая и померла. И не осталось после нее ни одной добродетели. Схватили ее черти и кинули в огненное озеро. А ангел-хранитель ее стоит да и думает: какую бы мне такую добродетель ее припомнить, чтобы Богу сказать. Вспомнил и говорит Богу: она, говорит, в огороде луковку выдернула и нищенке подала. И отвечает ему Бог: возьми ж ты, говорит, эту самую луковку, протяни ей в озеро, пусть ухватится и тянется, и коли вытянешь ее вон из озера, то пусть в рай идет, а оборвется луковка, то там и оставаться бабе, где теперь. Побежал ангел к бабе, протянул ей луковку: на, говорит, баба, схватись и тянись. И стал он ее осторожно тянуть и уж всю было вытянул, да грешники прочие в озере, как увидали, что ее тянут вон, и стали все за нее хвататься, чтоб и их вместе с нею вытянули. А баба-то была злющая-презлющая, и почала она их ногами брыкать: „Меня тянут, а не вас, моя луковка, а не ваша”. Только что она это выговорила, луковка-то и порвалась. И упала баба в озеро и горит по сей день. А ангел заплакал и отошел” (Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. ч.3,3 // Полное собрание сочинений в 30 томах. Т.14, Лд., 1976, сс.318-319).
143. Льюис К.С Пока мы лиц не обрели // Сочинения, т.2. Минск-Москва, 1998, с.231.
144. “Авва Исаак Фивейский пришел в киновию, увидел брата, впадшего в грех, и осудил его. Когда возвратился он в пустыню, пришел Ангел Господень, стал пред дверьми его и сказал: Бог послал меня к тебе, говоря: спроси его, куда велит Мне бросить падшего брата? – Авва Исаак тотчас повергся на землю, говоря: согрешил пред Тобою, – прости мне! – Ангел сказал ему: встань, Бог простил тебе; но впредь берегись осуждать кого-либо, прежде нежели Бог осудит его” (Древний Патерик. М., 1899, с.144).
145. Св. Николай Японский. Запись в дневнике 1.1.1872 // Праведное житие и апостольские труды святителя Николая, архиепископа Японского по его своеручным записям. ч.1. Спб., 1996, с.11.
146. “Христос Евангелия. В Христе мы находим единственный по своей глубине синтез этического coлипсизма, бесконечной строгости к себе самому человека, то есть безукоризненно чистого отношения к себе самому, с этически-эстетическою добротою к другому: здесь впервые явилось бесконечно углубленное я-для-себя, но не холодное, а безмерно доброе к другому, воздающее всю правду другому как таковому, раскрывающее и утверждающее всю полноту ценностного своеобразия другого. Все Люди распадаются для Него на Него eдинственного и всех других людей, Его – милующего, и других – милуемых, Его – спасителя и всех других – спасаемых, Его – берущего на Себя бремя греха и искупления и всех других – освобожденных от этого бремени и искупленных. Отсюда во всех нормах Христа противопоставляется я и другой: абсолютная жертва для себя и милость для другого. Но я-для-себя – другой для Бога. Бог уже не определяется существенно как голос моей совести, как чистота отношения к себе самому, чистота покаянного самоотрицания всего данного во мне, Тот, в руки которого страшно впасть и увидеть которого – значит умереть (имманентное самоосуждение), но Отец Небесный, который надо мной и может оправдать и миловать меня там, где я изнутри себя самого не могу себя миловать и оправдать принципиально, оставаясь чистым с самим собою. Чем я должен быть для другого, тем Бог является для меня… Идея благодати как схождения извне милующего оправдания и приятия данности, принципиально греховной и непреодолеваемой изнутри себя самое. Сюда примыкает и идея исповеди (покаяния до конца) и отпущения. Изнутри моего покаяния отрицание всего себя, извне (Бог – другой) – восстановление и милость. Человек, сам может только каяться – отпускать может только другой… Только сознание того, что в самом существенном меня еще нет, является организующим началом моей жизни из себя. Я не принимаю моей наличности, я безумно и несказанно верю в свое несовпадение с этой своей внутренней наличностью. Я не могу себя сосчитать всего, сказав: вот весь я, и больше меня нигде и ни в чем нет, я уже есмь сполна. Я живу в глубине себя вечной верой и надеждой на постоянную возможность внутреннего чуда нового рождения. Я не могу ценностно уложить всю свою жизнь во времени и в нем оправдать и завершить ее сполна. Временно завершенная жизнь безнадежна с точки зрения движущего ее смысла. Изнутри самой себя она безнадежна, только извне может сойти на нее милующее оправдание помимо недостигнутого смысла. Пока жизнь не оборвалась в времени, она живет изнутри себя надеждой и верой в свое несовпадение с собой, в свое смысловое предстояние себе, и в этом жизнь безумна с точки зрения своей наличности, ибо эти вера и надежда носят молитвенный характер (изнутри самой жизни только молитвенно-просительные и покаянные тона)” (Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979, сс.51-52 и 112).
147. авва Дорофей. Душеполезные научения и послания. Троице-Сергиева Лавра. 1900, с.80.
148. См., например, Древний патерик. М., 1899, с.366.
149. Льюис К.С. Пока мы лиц не обрели // Сочинения, т.2. Минск-Москва, 1998, с.219.

_________________________

Из книги “Если Бог есть Любовь”.

Представление о том, что человек будет судим за свои поступки, присутствовало уже в Ветхом Завете: Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд (Еккл 11, 9).

Однако именно в Новом Завете учение о посмертном воздаянии и о Страшном Суде раскрывается с наибольшей полнотой. Сам Христос неоднократно говорит ученикам о том, что Он придет во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его (Мф 16, 27; ср.: 25, 31). Беседуя с учениками на горе Елеонской незадолго до Своей крестной смерти, Христос рисует картину Страшного Суда, когда Он сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую (Мф 25, 31-33). Критерием, по которому праведники будут отделены от грешников, являются дела милосердия по отношению к ближним. На Страшном Суде люди, совершившие такие дела, услышат от Господа: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы. одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. В соответствии с тем же критерием грешники, не совершившие дел милосердия, будут отосланы в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф 25,35-41).

Иисус многократно подчеркивает, что Он, а не Бог Отец, будет судить человечество на Страшном Суде: Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну (Ин 5,22). Отец отдал Сыну власть производить суд, потому что Он есть Сын Человеческий (Ин 5,27). Именно Христос, Сын Божий и Сын Человеческий, есть определенный от Бога Судия живых и мертвых (Деян ю, 42). В то же время Христос говорит о Себе: Если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел не судить мир, но спасти мир. Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день (Ин 12,47-48).

Господни разумевше заповеди, тако поживем: алчущия напитаим, жаж-дущия напоим, нагия облечем, странныя введем, болящия и в темнице сущия посетим, да речет и к нам хотяй судити всей земли: приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие.

Страшный Суд, согласно учению Христа, относится не только к эсхатологической реальности. Это подчеркивается в беседе Христа с Никодимом: Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы (Ин з, 17-19). А в беседе с иудеями Христос говорит: Слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин 5, 24).

Таким образом, вера во Христа и исполнение Его слова уже здесь, в земной жизни, становятся залогом спасения человека, тогда как неверующий во Христа и отвергающий Евангелие уже здесь осуждается на погибель. Разделение на овец и козлов происходит именно на земле, когда одни люди выбирают свет, а другие тьму, одни следуют за Христом, другие отвергают Его, одни делают добрые дела, другие становятся на сторону зла. Разделение на овец и козлов не является следствием Божьего произвола: оно является следствием того нравственного выбора, который каждый человек делает сам за себя. Страшный Суд лишь подтвердит этот выбор, сделанный самим человеком. По словам Иоанна Златоуста, «в день Суда предстанут наши собственные мысли, то осуждающие, то оправдывающие, и человеку на том судилище не надо будет другого обвинителя».

Как подчеркивает Златоуст, Христос пришел к людям «не судить и не истязать, а простить и отпустить согрешения их». Если бы Он, придя, воссел на судилище, у людей было бы некоторое основание избегать Его, но так как Он пришел с любовью и прощением, то они должны были бы поспешить к Нему с покаянием. Многие так и сделали. Но так как некоторые до такой степени закоснели во зле, что хотят оставаться в нем до последнего издыхания и никогда не желают отстать от него, то Христос и обличает таких людей. «Христианство требует и православного учения, и жизни доброй, но они, говорит Христос, боятся обратиться к нам — именно потому, что не хотят явить добрую жизнь».

Согласно учению Православной Церкви, на Страшный Суд предстанут все без исключения люди — христиане и язычники, верующие и неверующие: «Пришествие Сына относится равно ко всем, и Он есть Судия и Разделитель верующих и неверующих, потому что верующие по своему желанию творят волю Его, и неверующие по своей же воле не приступают к Его учению».

Уже в апостольских Посланиях присутствует мысль о том, что верующие во Христа будут судимы с особенной строгостью. По словам апостола Петра, время начаться суду с дома Божия (1 Пет 4,17), то есть с христианской Церкви. Именно к членам Церкви обращены грозные слова апостола Павла:

...Если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников. Если отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертью, то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет? Мы знаем Того, Кто сказал: у Меня от-мщение, Я воздам, говорит Господь. И еще: Господь будет сулить народ Свой. Страшно впасть в руки Бога живаго! (Евр 10, 26-31).

Что же касается лиц, находящихся вне Церкви, то они, по учению апостола Павла, будут судимы в соответствии с законом совести, написанным в их сердцах (см.: Рим 2, 14-15). Речь идет о том естественном нравственном законе, который вложен в человека Богом и который называется совестью. По учению Иоанна Златоуста, «Бог сотворил человека с достаточными силами избирать добродетель и избегать зла»: разум и совесть помогают человеку делать правильный выбор. У ветхозаветных иудеев сверх разума и совести был еще закон Моисеев, у язычников же этого закона не было. Потому и удивительны добродетельные язычники, «что не имели нужды в законе, но обнаруживали все, свойственное закону, начертав в умах своих не буквы, а дела».

Златоуст приходит к радикальному выводу: «Для спасения язычника, если он бывает исполнителем закона, ничего более не нужно». Эти слова не следует воспринимать как отрицание принципа, сформулированного еще Киприаном Карфагенским: «Вне Церкви нет спасения». Златоуст, как думается, не подвергает сомнению этот тезис. Термин «спасение», если его воспринимать как синоним обожения, вхождения в Царство Небесное и соединения со Христом, вряд ли применим по отношению к людям, находившимся вне христианства и Церкви. В то же время посмертная судьба добродетельного нехристианина будет отличаться от судьбы нехристианина, жившего в грехах и пороках. Нравственный критерий при оценке совершенных в жизни деяний будет применяться по отношению ко всем без исключения людям, с той только разницей, что иудеи будут судимы по закону Моисееву, христиане — по Евангелию, а язычники — по закону совести, написанному в их сердцах. (Отметим, что в словах Христа о Страшном Суде вероисповедный критерий вообще отсутствует: разделение на овец и козлищ происходит исключительно по нравственному критерию.)

Согласно Священному Писанию, вместе с Христом судить человечество будут Его апостолы (см.: мф 19,28; Лк 22, 30) и святые (1 Кор 6,2). Судимы будут не только люди, но и Ангелы (см.: 1 Кор б, з), а именно те из них, которые отступили от Бога и превратились в демонов. Этих ангелов, не сохранивших свое достоинство, Бог соблюдает в вечных узах, под мраком, на суд великого дня (Иуд 1, 6).

По учению Василия Великого, «мы будем судимы каждый в своем чине — и народ, и старейшины, и князья». Это учение развивает Симеон Новый Богослов, говоря о том, что на Страшном Суде каждому грешнику будет противопоставлен праведник из того же чина:грешным женщинам будут противопоставлены святые жены, нечестивым царям и властителям — благочестивые правители, грешным патриархам — патриархи святые, «которые были образами и подобиями истинного Бога не только на словах, но и на деле». Осуждены будут отцы отцами, рабы и свободные рабами и свободными, богатые и бедные богатыми и бедными, женатые и неженатые женатыми и неженатыми. «Короче, каждый человек грешный в страшный день Суда напротив себя в жизни вечной и в неизреченном том свете увидит подобного себе и будет осужден им».

Согласно Священному Писанию, люди будут судимы по книгам, в которых записаны их дела, и каждый будет судим по делам своим (см.: Откр 2о, 12-13; Дан 7, ю). Этот образ свидетельствует о том, что в памяти Божией остаются все дела человека: по словам Кирилла Иерусалимского, у Бога записаны все добродетели человека, включая милостыню, пост, брачную верность, воздержание, но записаны также и злые дела, в том числе любостяжание, любодеяние, клятвопреступление, богохульство, чародейство, хищение и убийство.

С другой стороны, упоминание о книгах, по мнению Василия Великого, указывает на то, что в момент Страшного Суда Бог восстановит в памяти каждого человека образы всего, содеянного им, чтобы каждый вспомнил свои дела и понял, за что подвергается наказанию. Василий предостерегает от буквального понимания образов, используемых при описании Страшного Суда. По его словам, Писание представляет Страшный Суд «олицетворенно», то есть антропоморфно. Но если, например, говорится о том, что Судия будет спрашивать отчета у подсудимых, то это «не потому, что Судия каждому из нас будет задавать вопросы или давать ответы судимому, но чтобы внушить нам заботливость и чтобы мы не забыли о своем оправдании».

По мнению Василия, Страшный Суд будет событием не столько внешнего, сколько внутреннего порядка: он будет происходить прежде всего в совести человека, в его уме и памяти. Кроме того, Страшный Суд совершится с молниеносной быстротой: «Вероятно, что какой-то несказанной силой, в мгновение времени, все дела нашей жизни, как на картине, отпечатлеются в памяти нашей души»; «Не должно думать, что много потратится времени, пока каждый увидит себя и дела свои; и Судию, и следствия Божия суда неизреченной силой во мгновение времени представит себе ум, все это живо начертает пред собой и во владычественном души, словно в зеркале, увидит образы содеянного им».

Разъяснения Василия Великого вносят важные коррективы в то понимание Страшного Суда, которое отражено во многих литературных памятниках и в западной средневековой живописи, в частности на знаменитой фреске Микеланджело из Сикстинской капеллы. На этой фреске изображен Христос в окружении ветхозаветных праведников: карающим жестом поднятой руки Христос отсылает в адские бездны всех грешников. Основная мысль композиции: правосудие свершается, каждый получает по заслугам, возмездие со стороны Бога неотвратимо.

Между тем в православном понимании Страшный Суд — не столько момент возмездия, сколько момент торжества правды, не столько явление гнева Божия, сколько явление милосердия и любви Божией. Бог есть любовь (1 Ин 4,8; 4, 16), и Он никогда не перестанет быть любовью, даже в момент Страшного Суда. Бог есть свет (1 Ин 1, 5), и Он никогда не перестанет быть светом, в том числе и тогда, когда придет судить живых и мертвых. Но субъективно Божественная любовь и Божественный свет воспринимаются по-разному праведниками и грешниками: для одних это — источник наслаждения и блаженства, для других — источник мучения и страдания.

Симеон Новый Богослов говорит о том, что страшный день Господень называется днем суда не потому, что это в буквальном смысле слова день, в который произойдет суд. День Господень — это Сам Господь:

Не будет тогда так, чтобы иным чем-то был день тот, и иным Тот, Кто имеет прийти в него. Но Владыка и Бог всего, Господь наш Иисус Христос воссияет тогда сиянием Божества, и блистанием Владыки закроется это чувственное солнце, так что его совсем не будет видно, померкнут звезды, и все видимое совьется, как свиток, то есть отстранится, давая место Творцу своему. И будет один Он — и день и в то же время Бог. Тот, Кто теперь для всех невидим и живет во свете неприступном, тогда для всех явится таким, каков Он есть во славе Своей, и все наполнит светом Своим, и станет для святых Своих днем невечерним и нескончаемым, преисполненным непрестанной радости, а для грешников и нерадивых, подобно мне, пребудет совершенно неприступным и незримым. Так как они, когда жили в настоящей жизни, не постарались очиститься, чтоб узреть свет славы Господа и Его Самого принять внутрь себя, то и в будущем веке по справедливости Он будет для них недоступен и незрим.

В контексте слов Христа о том, что Бог благ и по отношению к неблагодарным и злым (Лк 6,35), Страшный Суд воспринимается как явление благости Божией, славы Божией, любви и милосердия Божия, а не гнева или возмездия со стороны Бога. День Господень — это день света, а не день тьмы и мрака, как он представлялся.

ветхозаветным пророкам (Иоил 2, 2, ср.: Ам 5, 18-20), и не «день гнева» , как он назван в латинской средневековой поэзии. Причиной мучения грешников является не гнев Божий и не отсутствие любви со стороны Бога, а их собственная неспособность воспринимать Божественную любовь и Божественный свет как источник радости и наслаждения. Неспособность же эта проистекает из того духовно-нравственного выбора, который был сделан человеком в земной жизни.

Симеон Новый Богослов подчеркивает, что Страшный Суд Господень наступает для каждого человека уже в земной жизни. Именно земная жизнь — то время, когда человек приобщается к Божественному свету через исполнение заповедей Божиих и покаяние. Для таких людей, считает Симеон, день Господень никогда не наступит, потому что он для них уже наступил и они уже пребывают в Божественном свете. День Господень как день Страшного Суда наступит лишь для тех, кто сознательно отказывался от покаяния и соблюдения Божественных заповедей:

...Для тех, кем обладают неверие и страсти, благодать Святого Духа неприступна и незрима. Но для тех, которые являют должное покаяние и начинают исполнять заповеди Христовы с верой и в то же время со страхом и трепетом, она открывается и бывает видимой и сама собой производит в них суд... или, лучше сказать, она бывает для них днем Божественного суда. Кто всегда сияет и освещается этой благодатью, тот истинно видит себя самого... видит подробно все дела свои... При этом он судится и осуждается и Божественным огнем, вследствие чего, питаемый водой слез, орошается по всему телу и мало-помалу крестится весь, душой и телом, тем Божественным огнем и Духом, становится весь чистым, весь непорочным, сыном света и дня и более уже не сыном человека смертного. Поэтому такой человек не будет судим на будущем суде, так как уже был судим прежде, ни обличаем тем светом, потому что осветился им здесь прежде, и не войдет в тот огнь, чтобы быть вечно палимым, потому что вошел в него здесь прежде и был судим. И не будет он думать, что тогда только явился день Господень, потому что давно уже стал весь днем светлым и блистающим от общения и беседы с Богом и перестал находиться в мире или с миром, но весь всецело стал вне его... День Господень явится не для тех, которые уже озаряются Божественным светом, но он внезапно откроется для тех, которые находятся во тьме страстей, живут в мире по-мирски и любят блага мира сего; для них явится он вдруг, внезапно, и покажется им страшным, как огонь нестерпимый и невыносимый.

Считается, что каждый плохой поступок человека учитывается и он непременно понесет за него наказание. Верующие считают, что только праведная жизнь поможет избежать кары и оказаться в Раю. Решаться судьба людей будет на Страшном суде, но когда это будет - неизвестно.

Что это значит Страшный суд?

Суд, который коснется всех людей (живых и мертвых), называют «страшным». Произойдет он перед тем, как Иисус Христос второй раз придет на землю. Считается, что мертвые души воскреснут, а живые будут изменены. Каждый человек получит вечную участь за свои деяния, и грехи на Страшном суде выйдут на первый план. Многие ошибочно полагают, что душа предстает перед Господом на сороковый день после своей смерти, когда принимается решение, куда она попадет в . Это не суд, а просто распределение умерших, которые будут ожидать «времени икс».

Страшный суд в христианстве

В Ветхом Завете идея Страшного суда представлена, как «день Яхве» (одно из имен Бога в иудаизме и христианстве). В этот день будет проходить празднование победы над земными врагами. После того как начала распространяться вера в том, что мертвые могут воскреснут, «день Яхве» стали воспринимать, как Страшный суд. В Новом Завете указано, что Страшный суд – это событие, когда Сын Божий спустится на землю, сядет на престол и пред ним предстанут все народы. Все люди будут разделены, и оправданные встанут по правую руку, а осужденные по левую.

1. Часть своих полномочий Иисус поручит праведникам, например, апостолам.
2. Людей будут судить не только за хорошие и злые поступки, но и за всякое праздное слово.
3. Святые Отцы о Страшном суде говорили, что есть «память сердца», в которой отпечатывается вся жизнь, причем не только внешняя, но и внутренняя.

Почему у христиан Божий суд называется «страшным»?

Есть несколько названий этого события, например, великий Господний день или день гнева Божия. Страшный суд после смерти называется так не от того, что Бог предстанет перед людьми в ужасающем обличии, он, наоборот, будет окружен блеском своей славы и величия, что у многих вызовет страх.

1. Название «страшный» связано с тем, что в этот день грешники будут трепетать из-за того, что все их грехи будут обнародованы и за них придется отвечать.
2. Пугает и то, что судить всех будут публично перед лицом всего мира, поэтому увильнуть от правды не получится.
3. Страх возникает и из-за того, что свое наказание грешник получит не на какое-то время, а навечно.

Где находятся души умерших до Страшного суда?

Поскольку еще никому не удавалось вернуться с того света, вся информация, касающаяся загробной жизни является предположением. Посмертные мытарства души, и Страшный суд Божий представлены во многих церковных писаниях. Считается, что в течение 40 дней после смерти душа находится на земле, проживая разные периоды, подготавливаясь тем самым к встрече с Господом. Выясняя, где находятся души до Страшного суда, стоит сказать о том, что Бог, просматривая прожитую жизнь каждого умершего человека, определяет, где тот будет находиться в Раю или в Аду.

Как выглядит Страшный суд?

Святым, которые писали священные книги со слов Господа, не была передана подробная информация о Страшном суде. Всевышний показал только суть того, что будет происходить. Описание Страшного суда можно получить из одноименной иконы. Изображение сформировалось в Византии в восьмом веке и его признали каноническим. Сюжет был взят из Евангелия, Апокалипсиса и разных древних книг. Большое значение имели откровения Иоанна Богослова и пророка Даниила. Икона «Страшный суд» имеет три регистра и у каждого свое место.

1. Традиционно в верхней части образа представлен Иисус, который с обеих сторон окружен апостолами и они принимают в процессе непосредственное участие.
2. Под ним находится престол – судейский трон, на котором находится копье, трость, губка и Евангелие.
3. Внизу находятся трубящие ангелы, которые так созывают всех на событие.
4. Нижняя часть иконы показывает о том, что будет происходить с людьми, которые были праведниками и грешниками.
5. С правой стороны находятся люди, которые совершали хорошие поступки и они попадут в Рай, а еще Богородица, ангелы и Рай.
6. В другой стороны представлен Ад с грешниками, бесами и .

В разных источниках, описываются другие детали Страшного суда. Каждый человек будет видеть свою жизнь в мельчайших подробностях, причем не, только с собственной стороны, но и глазами окружающих людей. Он поймет, какие поступки были хорошими, а какие плохими. Оценка будет проходить при помощи весов, так на одну чашу будут положены добрые дела, а на другую – злые.

Кто присутствует на Страшном суде?

Во время принятие решения человек не будет находиться с Господом наедине, поскольку действо будет открытым и мировым. Страшный суд будет проводить вся Пресвятая Троица, но она будет развернута только ипостасью Божьего Сына в лице Христа. Что касается Отца и Святого духа, но они будут принимать участие в процессе, но с пассивной стороны. Когда наступит день Страшного суда Божия, каждый будет нести ответственность вместе со своими и близкими умершими и живыми родственниками.

Что будет с грешниками после Страшного суда?

Слово Божие изображает несколько видов мучений, которым будут подвержены люди, ведущие грешную жизнь.

1. Грешники будут удалены от Господа и прокляты им, что и будет страшным наказанием. В результате они будут мучиться от жажды своей души приблизиться к Богу.
2. Выясняя, что ждет людей после Страшного суда, стоит указать, что грешники будут лишены всех благ царства небесного.
3. Люди, которые совершали плохие поступки, будут отправлены в бездну – место, которое боятся демоны.
4. Грешники будут постоянно терзаться от воспоминаний о своей жизни, которую они погубили собственными словами. Их будет мучить совесть и сожаления о том, что нельзя ничего изменить.
5. В святом Писании представлены описания внешних мучений в виде червя, который не умирает, и неугасающего огня. Грешников ждет плачь, скрежет зубов и отчаяние.

Притча о Страшном суде

Иисус Христос говорил верующим о Страшном суде, чтобы те знали, что их ожидает, если отступить от праведного пути.

1. Когда Божий Сын придет на землю со святыми ангелами, он сядет на престол собственной славы. Соберутся перед ним все народы и Иисус проведет отделение хороших людей от плохих.
2. В ночь Страшного суда Сын Божий спросит за каждый поступок, утверждая, что все плохие действия, совершенные по отношению к другим людям, были сделаны ему.
3. После этого судья поинтересуется, почему они не помогли нуждающимся, когда те, требовали поддержки, и грешники будут наказаны.
4. Хорошие люди, которые вели праведную жизнь, будут отправлены в Рай.

© shakko-kitsune.livejournal.com

А вы знаете, что после того, как Сатана будет побежден, а праведники воскреснут, у обычных жителей земли будет еще целая 1000 лет передышки до настоящего Конца Света? И тогда уже все совсем неотвратимо: мертвые, восстающие из гробов, грешники в адском пламени и так далее. Изучим.

В было про то, как Антихриста (Зверя из моря) и Лжепророка (Зверя из земли) бросили в озеро кипящей серы. Однако Сатана пока еще оставался непобежденным. Вот пришел и его черед.

Глава 20 (современный перевод)

1 И я увидел, что с неба спускается ангел с ключом от Бездны, в руке у него большая цепь.

Упомянутая Бездна -- это не ад, а совершенно отдельное место, огромная пещера под поверхностью земли, где содержались особенные грешники, а также всякая нечисть (в одной из прошлых глав ее распечатала упавшая звезда, и поползла саранча оттуда).

Витраж Йоркского собора, 1408

2 Он схватил дракона - это древний Змей, то есть Дьявол и Сатана, - связал его на тысячу лет,

Ангел (предположительно Михаил) борется с Сатаной и заковывает его в цепи.

Уильям Блейк, ок. 1805

3 бросил в Бездну, запер и сверху запечатал печатью, чтобы он не вводил народы в обман, пока не пройдет тысяча лет.

Печать, которой будет запечатана Бездна (часто вход в нее рисуют похожей на колодец, или на пещеру), это аналог печати, которой был запечатан Гроб Господен - для контроля. Здесь Сатана неправильный нарисован -- по тексту это должен быть девятиглавый Красный дракон, знакомый нам уже.

Лютеровская библия, 1534

Потом его надо будет освободить ненадолго.

В стихе выше сразу дается пророчество, что Сатана все-таки не побежден окончательно. А вот здесь Дракон-Сатана корректно нарисован, даже с рогами и коронами.

Худ. Родни Мэтьюс, наши дни.

4 И я увидел престолы, на которые сели те, кому дана власть судить.

Бог сидит в центре на троне, но вокруг него уже не 24 старца, к которым мы привыкли, а новые судьи.

Илл. из старообрядческой книги.

Это души обезглавленных за свидетельство об Иисусе и за Слово Божье; они не поклонились зверю и его изображению и не поставили себе клейма на лоб и на руку.

История этих судий: в нижнем регистре им рубят головы за отказ поклониться Зверю из моря . Слева, как обычно, стоит свидетель-Иоанн. В центральном регистре летит Ангел, у него в руках полотнище с душами этих верующих мучеников. И, наконец, наверху они сидят уже в образе судий.

Миниатюра 13 века

Они возвратились к жизни и царствовали с Христом тысячу лет. 5 А остальные мертвые не возвратились к жизни, пока не пройдет тысяча лет. Это первое воскресение

В центре возлежит Христос, по бокам фигуры взрослых - это воскресшие судьи, бывшие мученики за Христову веру. Голые младенцы -- изображения воскресающих душ. Под ними -- гробы с мертвыми телами. Эти иллюстрации подразумевают, что данное первое воскресение не будет телесным. «Остальные мертвые», которых не воскресили, это и язычники, и веровшие в Христа, но не ставшие мучениками за веру, а умершие своей смертью.

Апокалипсис Douce, 13 век

6 Счастлив и свят тот, кто получит жизнь при первом воскресении! Над ними вторая смерть не имеет власти, и они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать вместе с Ним тысячу лет.

Сидеть с Христом и быть его судьями священниками на небе он еще до Распятия обещал своим апостолам, так что они в их числе будут. Вот эта фраза, что после «первого воскресения» начнется Тысячелетнее царство Бога, породило огромное количество теорий и течений (см. хилиазм или милленаризм), пересказывать даже не буду пытаться.

Фра Анжелико, «Страшный суд» (фрагмент) 1429

7 А когда пройдет тысяча лет, Сатану выпустят из тюрьмы,

Сатана (здесь не Дракон, а более привычный нам «ангел») не сам вырвался из Бездны, а был нарочно выпущен Божественными силами. Возможно, чтобы его возмездие постигло тех, кто за время Тысячелетнего царства слишком расслабился и начал грешить.

Худ. Берни, 19 век

8 и он опять отправится обманывать народы со всех четырех концов земли, то есть Гога и Магога, чтобы собрать их всех на войну.

Сатана соблазняет дикие народы из далеких степей и пустынь, названные «Гог и Магог» (также, как в Ветхом завете), идти воевать против Бога.

Миниатюра 13 века

Число их как песок морской. 9 Они покрыли собой всю землю и окружили стан святого народа и любимый город Божий.

У христиан есть стан (лагерь) и город (Иерусалим?), но их власть не распространяется на всю землю, а достаточно ограничена, так что Гог и Магог могут окружить их. Здесь эти племена ведомы Красным драконом, изображенным зеленым. Дракон выходит из Адской пасти (в левом нижнем углу), это так выпустившая его Бездна изображена.

Миниатюра 15 века.

Но с неба сошел огонь и пожрал их.

Апокалипсис герцогов Савойских, 15 век.

10 Дьявол, обманывавший их, был брошен в озеро с горящей серой,

где уже находится зверь с лжепророком.

Озеро с горящей серой, располагающееся в аду, здесь тоже изображено в виде Адской пасти: это две симметричные большие головы с огромными зубами, а также голубые головы в самом низу. Но эти головы не являются отдельными персонажами. Персонажи изображены в этой пасти, горящими в огне: внизу коричневый Дракон-Сатана с голубыми нимбами, левее повыше -- нижняя половина леопардового туловища Зверя из моря, тогда получается что лиловый -- это лжепророк-Зверь из земли. Красным крюком огонь поддерживает какой-то неназванный черт, обратите внимание, у него на попе тоже лицо.

Миниатюра 14 века

И будут их мучить днем и ночью во веки веков.

Здесь тоже изображена Адская пасть, но более подробно. Кроме Зверей там мучаются грешники, а огонь обслуживает множество чертей.

Georgios Klontzas, греческая икона «Страшного суда» 16 век

11 И я увидел огромный белый престол.

Белый престол символизирует неприступную чистоту. В этом триптихе слева, видимо, запятнанные кровью одеяния всадника на белом коне из предыд. главы, и обручальное кольцо Агнца. Рядом с троном изображена Книга.

Худ. Нэнси МакГрегор, наши дни.

И Сидящего на нем. От лица Его земля и небо обратились в бегство, и уже не найти их!

Бог такой страшный, что от него бегут «земля и небо», т. е. фактически материальная вселенная, потому что он берется за ее переделку. На картине не пропустите меч от уст. Тинторетто.

Тинторетто. Страшный суд (фрагмент), 1560−62

12 Я увидел мертвых, великих и малых, стоявших у престола.

И вот начинается Страшный суд, к которому мы, мой выносливый читатель, шли с января, уже 19 глав. В нижнем регистре, откинув крышки из гробов, из земли выбираются мертвецы. В середине трубят ангелы: хотя по тексту в этой главе их нет, но образ трубящих ангелов был такой мощный ранее , что он появляется фактически во всех католических работах на эту тему.

Мигель Хименес. «Страшный суд». 1480-е

Открыли книги, затем была открыта еще одна книга. Это книга жизни. И судили мертвых по их делам, согласно записям в книгах.

Упоминаются два рода книг, в первой записаны дела людей. Вторая - Книга жизни, которая уже упоминалась в предыд. гл. Те, чьи имена в нее не записаны, переданы на уничтожение.

Миниатюра 14 века

13 Море отдало мертвецов, что были в нем,

Утопленников, естественно, не могли похоронить по положенным религиозным обрядам. Однако согласно Книге, что было новаторство, это не помешает им при Страшном суде получить положенное.

Фредерик Лейтон, «Тогда отдало море мертвых, бывших в нем». 1892

А смерть и ад отдали мертвецов, что были у них, и каждого судили по его делам.

Море, Смерть и Ад здесь выступают как отдельные персонажи, которые отдают мертвецов. На илл. их имена подписаны рядом. Это образы демонической стихии, сатанинского бытия, темные бездны, в которые погружены люди (поэтому в следующей главе говорится, что в Царствии Небесном нет моря).

Старообрядческая рукопись, ок. 1800

Ставлю еще несколько иллюстраций, про то как во время «второго воскресения» воскрешают мертвецы.

Великолепный часослов Герцога Беррийского, 15 век.

Пустые гробы.

Фра Беато Анжелико, «Страшный суд», (фрагмент) 1430-е

14 Затем смерть и ад были брошены в огненное озеро. Это и есть вторая смерть - огненное озеро.

Смерть и Ад -- это конкретные персонажи, а не переносные. И их тоже кидают в огонь.

Тед Ларсен, 2000-е

15 Кого не нашли записанным в книге жизни, того бросили в огненное озеро.

Теперь в огонь бросают уже обычных людей, язычников или грешников.

Мемлинг, «Страшный суд» (фрагмент), 1460-е

5, всего 5 последних стихов этой главы -- собственно, единственное, чего конкретно в Новом Завете сказано о Страшном суде.

Именно основываясь на этих 5 строчках европейское искусство и получило вот эту огромную и сложную иконографию страшного суда. Ну ок, вдобавок еще на паре обмолвок в других местах Нового Завета, ветхозаветных пророчествах, многочисленных апокрифических текстах и токованиях комментаторов. Эти произведения искусства имеют примерную cхему, давайте попробуем научиться ее читать.

Слева -- спасенные души идут в Рай, справа -- проклятые души летят в ад (огненное озеро). В центре наверху Христос с судиями, в центре внизу может быть что угодно, здесь -- Святой Михаил, взвешивающий души. Вокруг него -- воскрешение мертвецов.

Мемлинг, «Страшный суд». 1460-е.

Отличие схематическое только в том, что вместо Михаила тут гробы открытые

Фра Беато Анжелико, «Страшный суд», 1430-е.

Православную икону Страшного суда рассказывать не буду, там все намного-намного сложнее.

Вариант только с воскрешением мертвых внизу

Босх. «Семь смертных грехов и Четыре последние вещи», нач. 16 века

Вариант только со спасенными и проклятыми душами.